Информационно-аналитические материалы Государственной Думы

(материалы дискуссии с 9 по 30 декабря 2009 года)
Часть вторая

Тел.: 982-27-04, Hi-com: 2-27-04, e-mail: airapetianm@yandex.ru

Площадка дискуссии: Комментарии.ру. Агентство политических комментариев. Раздел:  (http://kommentarii.ru/theme.php).

Тема дискуссии:  курс: модернизация российкой экономики (http://kommentarii.ru/theme.php?f=3&t=24157)

Время дискуссии: с 24 ноября по 30 декабря 2009 года

Анонс темы: Руководством страны принят курс на модернизацию российской экономики. На XI съезде партии Единая Россия утверждена идеологическая платформа модернизации - российский консерватизм . В российской и зарубежной прессе развернулась широкая дискуссия по одному из главных вопросов: возможности модернизации российской экономики на основе консервативной идеологии, содержательности самой консервативной модернизации . В своем выступлении на этом съезде Председатель Высшего совета партии Единая Россия Б.В. Грызлов подчеркнул, что российский консерватизм - это открытый консерватизм, открытый для внутрипартийных дискуссий, дискуссий между нашей партией и нашими оппонентами . Одними из ключевых для такой дискуссии являются следующие вопросы:

Вопросы к дискуссии: В чем особенности Новой волны модернизации российской экономики ? Модернизация - следствие мирового кризиса или насущная необходимость? Позволит ли консервативная модернизация укрепить экономику России? Чем такая модернизация эффективнее либеральной и социалистической ? Нужна ли специальная Программа модернизации российской экономики ? Какие первоочередные меры должны быть включены в такую Программу? Можно ли такую Программу считать Общенациональным проектом ? Какие должны быть сроки разработки и исполнения такой Программы? Кто и как должен контролировать реализацию такой Программы?

Эти вопросы в их конструктивном, прикладном контексте будут обсуждаться 30 ноября 2009 года на очередном заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике при Аналитическом управления Аппарата Государственной Думы, в состав которого входят ведущие российские ученые-экономисты (информация о работе Научно-экспертного совета по антикризисной политике размещена на официальном сайте Государственной Думы). Тем не менее, принимая во внимание общегосударственную, общенациональную важность данной темы, ее теоретическое и прикладное значение для развития страны, участие в дискуссии по указанным вопросам широкого круга высококвалифицированных экспертов, имеющих, зачастую, различные точки зрения, является исключительно востребованным.

Автор темы: Айрапетян Мамикон Сергеевич, главный советник, заместитель Председателя Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы, доктор экономических наук (http://kommentarii.ru/user.php?id=4837)

Участники дискуссии: Белоусов А.Н., Айрапетян М.С., Аганбегян А.Г., Сенчагов В.К., Ершов М.В., Ерзнкян Б.А., Медведев П.А., Сорокин Д.Е., Клейнер Г.Б., Гамза В.А., Дементьев В.Е., Гринев Е.М., Мкртчян М.Ц.,
Белкин В.Д., Зарнадзе А.А., Гринберг Р.С., Панкратов А.В., Голанд Ю.М., Филипповский М.В., Колосков А.И., Колташев В., Алексеев А.В.,
Дружный М.В., Баранов Д., Абрамов А.Е., Маркелов С.Н.

Всего: 26 участников, 47 комментариев

Сенчагов Вячеслав Константинович
     Руководитель Центра финансово-банковских исследований Института экономики РАН, доктор экономических наук, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы
 
  О приоритетном развитии реального сектора
(из выступления на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 27 мая 2009 года)

 Прежде всего, остановлюсь на двух обстоятельствах, которые связаны с текущим кризисом.

Первое, по поводу нового промышленного строительства, строительства заводов... Если посмотреть на нашу историю, то только за одну вторую пятилетку в СССР было создано девять тысяч предприятий (речь сейчас не идет о цене такого строительства, а о самом факте). Это не означает, что сейчас ничего не было создано, это - и торговые сети, и телекоммуникационная система. Но сколько всего не создано, упущено, в частности, в станкостроении. Это и есть самая настоящая проблема нашей российской экономики. Как можно переходить к инновационной экономике, модернизировать нашу экономику без станкостроения? И в таких условиях мы говорим об инновационной экономике, о переходе на инновационный путь развития.

Второе, по поводу интеграции нашей экономики в мировую экономику. Разразился крупнейший финансовый, экономический кризис. Говорят, в России - это результат мирового влияния. В какой-то мере это правильно. Но лишь в той мере, в какой мы сами вписались в мировую экономику, как вписались, так и получили. Так, Китай вписался лучше, так он и развивается успешно. А мы вписались в мировую экономику с неразвитой структурой экономики, с не созданными товарными рынками по многим и многим позициям, с огромной долей импорта и, естественно, получили то, что и должны были получить, а именно, сильную зависимость от фондового рынка, цен на сырьевые товары и так далее.

Есть три причины текущего экономического кризиса в России.

Первая причина кризиса - это, все-таки, проблема системы, которая, и об этом частично сказал Г.Б. Клейнер, является именно социально-экономической, а не просто технической конструкцией. Иначе говоря, одна из причин кризиса - в самой системе, в отношениях собственности, в приватизации, в которой очень много несовершенства. И надо это четко зафиксировать. Когда-то Дж. Гэлбрейт сказал, что нужен гибрид социализма с капитализмом и даже назвал такой гибрид социокапитализмом , что, в принципе, правильно. Таким образом, первая причина текущего кризиса состоит в фундаментальном характере нынешней системы. Она должна быть сдвинута в направлении формирования более справедливой социально-экономической системы.

Вторая причина кризиса - это сами инструменты экономической политики, и бюджет, и налоги, и банковская система, особенно - кредитование реального сектора экономики. Здесь произошла просто колоссальная несуразица. Во всем мире, не только у нас, в этом состоит ключевая проблема, имеет место полный отрыв финансовой оболочки экономики от ее материально-вещественной основы. Но для нас-то такой разрыв совсем не выгоден. У нас существуют большие возможности для развития финансово-кредитной системы по той простой причине, что у нас имеются огромные экономические активы, которыми не располагают многие страны.

Это - все драгоценные металлы, нефть, газ и прочее. На этом можно строить целую теорию и практику. Это активы, которые надо сберегать, закачивать в резервы. Не деньги надо складировать. Кому они нужны? А надо накапливать настоящие материальные резервы. У нас имеются такие активы, что мы можем войти в пул с другими странами по созданию новой денежной единицы (это особая тема, мы сейчас над ней работаем и в скором времени дадим какие-то рекомендации). И фондовый рынок, и финансовая система должны быть лучше увязаны со всей материально-вещественной базой, соразмерны физическому объему финансовой системы. А у нас многое недооценено.

Мы не создали своей финансовой системы, мы просто копируем чужую финансовую систему. И создание своей финансовой системы - это главная интрига будущего нашего экономического развития. Будет такая система, значит, будем развиваться. При этом не следует отказываться от всех положительных тенденций рыночной экономики в мире. Свое - это значит освоенное, примерно так, как сейчас китайцы осваивают все богатство инструментов мировой экономики.

Третья причина кризиса находится в контексте понимания поведенческой экономики . Есть целые исследования и школы, показывающие, что сегодня на первый план выходит именно поведение, то есть мотивы, побуждающие людей трудиться и управленцев хорошо управлять. К сожалению, эти мотивы в России деформированы, а децильный коэффициент (соотношение дифференциации доходов) в стране очень велик. А что делается в корпорациях? Там же целые пласты человеческого капитала, они находятся на обочине, с ними никто не считается, их эксплуатация достигает колоссальных размеров, они получают очень скудное содержание. Это - одна из ключевых проблем, требующих решения.

Что делать? Прежде всего, нужна какая-то новая схема функционирования основных институтов экономики, с приоритетом развития внутреннего рынка. Дело в том, что мы сделали упор на внешний рынок. Что дал нам внешний рынок? Конечно, очень мощное развитие ТЭКа. Мы, по сравнению с советским периодом, находимся на достаточно хороших позициях. Но по рациональному использованию всего экономического потенциала, национального богатства это - не лучший вариант. Просто он показывает, что повысить уровень международной конкуренции можно лишь при условии достижения больших объемов производства, наличия массового производства в основных его видах.

К сожалению, у нас плохо со станкостроением. И это - одна из причин нашей большой зависимости от импорта. И сегодня уже все сориентированы на ухудшение ситуации с платежным балансом. У нас просто тревожное состояние по бегству капитала и по другим экономическим инструментам, а то, что говорят о чистом экспорте, о небольшом чистом положительном сальдо платежного баланса, это все, с одной стороны, правда, а с другой стороны - не полная правда, поскольку не учитываются многие иные виды бегства капитала. Кстати, причины кризиса можно отслеживать по кривой бегства капитала: оно усиливалось, начиная с 2007 года, и это можно было проследить и показать по балансу.

Это означает, что нужна очень серьезная корректировки нашей экономической политики в этой сфере, корректировка импортной политики по многим видам товаров.

Первое - это продовольствие. Хотя в этом секторе и имеются очень большие производственные, транспортные и иные затраты, здесь, тем не менее, можно освободиться от значительной части импорта. Для этого нужно развивать практику поддержки сельского хозяйства, которая существует в последнее время. При этом с зерном очень хорошо получается, а с животноводством - очень плохо. Это реально, если и федеральный бюджет подключиться к этому, то можно здесь достичь хороших результатов и сократить импорт продовольствия.

Второе - это оборудование. Так, инновации в значительной мере идут через покупку нового оборудования, которое, большей частью импортное, предприниматели и покупают. Тут только существует одна проблема - мы должны развивать свое, а именно, отечественное производство такого оборудования. А сейчас, если посмотреть платежный баланс страны, соотношение только по строке экспорта и импорта оборудованию, то импорт многократно превышает наш экспорт. И, конечно, это тяжелым бременем ложится на платежный баланс.

Теперь о финансовых вливаниях в экономику: осуществлять или не осуществлять такие вливания в предприятия. Если эту проблему рассматривать с точки зрения теории и практики, то вливания, которые осуществлены как в капиталистической, так и в нашей, олигархической, моделях экономики, вообще-то являются крайне неэффективными. В каком смысле? Да, действительно, панику, возникшую в конце прошлого года, такие вливания предотвратили, но особых положительных экономических результатов мы здесь не получим, с точки зрения эффективности этих вливаний - тоже никаких положительных изменений нет. Госплановская практика выделения средств, в том числе средств федерального бюджета на различные подпрограммы, а точнее, подпланы, тоже была неэффективна.

И, тем не менее, как уже сказал Г.Б. Клейнер, сейчас, в условиях финансового и экономического кризиса, выделять такие средства предприятиям крайне необходимо. Однако, ключевой вопрос состоит в том, на основе чего это делать. Очевидно, что нужен, прежде всего, бизнес-план. Но бизнес-план также не подходит, так как в нем практически невозможно проработать все финансово-хозяйственные связи и взаимодействия. Поэтому нужны именно индикативные планы. Все это можно осуществить, но это должна быть система расчетов, система обоснования, должны работать определенные группы специалистов по производственным цепочкам. Это - очень сложный механизм, а просто разбросать деньги с вертолета не получится, неэффективно.

Надо отметить также и сложность решения проблемы инфляции в условиях сложившейся сейчас структуры экономике России. При объяснении сложившегося высокого уровня инфляции и установлении целевой задачи - снижения этого уровня до 4-5 процентов, возникает вопрос: почему же нельзя этого сделать, даже в условиях понижения оптовых цен в условиях кризиса? И один из ответом такой: мы не создали полноценную систему товарных рынков. А так как Китай и Америка имеют мощные товарные рынки, мощное производство, то кризис для них и влияние на инфляцию совсем иное, чем для нас. А у нас как раз внутренние диспропорции, о которых, как правильно сейчас говорилось, обостряются, и поэтому добиться чисто монетарными методами снижения инфляции практически невозможно.

Поэтому нужно, прежде всего, создавать полноценную систему товарных рынков - посредством ли сбалансированной системы показателей, индикативного планирования или программно-целевого метода. И не потерять совокупность отраслей, которая есть у тех, у кого с инфляцией лучше.

И, в заключении, о Бюджетном послании Президента Российской Федерации. Для всех нас, и раньше активно участвовавших в разработке различных законов, проектов, методических указаний, это - тяжелейший документ. Президент Российской Федерации довольно просто говорит о десяти приоритетах, но это же приоритеты развития экономики, социальной сферы. Нужна определенная, более развернутая, четкая форма их подачи. Американцы подают это очень удачно. Почему мы недооцениваем труд людей, которые это делают?

Поэтому должна быть такая форма подачи Бюджетного послания, которая была бы доступна для понимания большому числу управленцев, специалистов и просто людей, чтобы они знали бы, о чем идет речь, как будут реализовываться эти приоритеты. Сейчас же из десяти руководителей может быть два-три руководителя могут это ясно понимать, все остальное понятно лишь специалистам в той или иной области экономики. При формировании нового бюджета на 2010 год следует исходить не только из макроэкономических приоритетов, но и опираться на потребности микроуровня, предприятий тех или иных секторов экономики.   

Ерзнкян Баграт Айкович
     Заведующий лабораторией стратегии экономического развития Центрального экономико-математического института РАН, доктор экономических наук, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О роли Центрального банка в кризисных и посткризисных условиях
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 17 июня 2009 года)

 М.В.Ершов затронул тему кредитора первой/последней инстанции. В этой связи хотелось бы заметить следующее.

В обычных условиях, когда денежно-кредитная система находится в стабильном, стационарном состоянии, обращение в Центральный банк за кредитами является свидетельством нездоровья или неустойчивости системы, ведь кредитором он должен быть самой что ни на есть последней инстанции.

Когда же Центральный банк, вместо выполнения прямой обязанности/функции - регулятора - выполняет функцию непосредственного кредитора предприятий и организаций, то это говорит о том, что система дает сбои. В условиях же переходной экономики, выполнения одной лишь функции регулятора - недостаточно. Центральный банк должен не только регулировать или координировать действия всех элементов денежно-кредитной системы, он должен конституировать эту систему, иначе говоря, он должен своими действиями ее создавать-направлять-трансформировать. В этом заключается основная институциональная функция Центрального банка в нестационарных, меняющихся условиях.

Условия глобального кризиса отчасти подобны условиям рыночной трансформации экономики, но не сводятся к ним. Глобальный характер кризиса делает все центральные банки - будь-то в переходных экономиках, включая Россию, или в развитых странах, не исключая ФРС США - в том плане, что возникает необходимость принятия экстренных мер, выходящих за обычные функции регулирования и координирования. Собственно говоря, это и наблюдается в тех же Соединенных Штатах Америки, в которой Федеральной резервной системе приходится помимо прочего выполнять даже функции кредитора первой инстанции - что в обычных условиях считалось нонсенсом.

Почему я остановился на этих, казалось бы, азбучных истинах? Дело в том, что США и другие развитые страны после кризиса - если исходить из того, что все рано или поздно кончается - вернуться в обычное для себя стационарное, возможно, в чем-то не похожее на предыдущее, состояние. Поэтому их программа выхода из кризиса должна быть - на самом деле, так оно и есть - антикризисной, и только.

Но Центральный банк России должен не утерять из виду конституирующую составляющую своих действий - отдельный вопрос, есть ли такая составляющая и как она выполняется; я здесь говорю о том, что она должна быть, коль скоро мы хотим трансформировать, модернизировать нашу денежно-кредитную систему и шире - экономику в целом. Отсюда общий вывод: антикризисная программа Центрального банка России должна включать не только антикризисные меры, которые можно рассматривать в качестве оперативных, тактических шагов по выходу из кризиса. Она должна включать и меры стратегического характера, которые отнюдь не сводятся к преодолению последствий кризиса: они должны быть нацелены на построение желательной системы - с учетом, разумеется, кризисного состояния мировой и нашей экономики.

На одном из заседаний нашего Совета академик А.Г.Аганбегян говорил о необходимости применения программно-целевого подхода к реформированию и инновационному развитию российской экономики. По сути дела, сказанное мной выше является призывом к построению такой целевой области, которая отвечает стратегическим, геополитическим интересам нашей страны. Кризис может лишь внести коррективы, причем скорее не в цели, а в подцели и дерево ресурсов. Но такие цели нельзя подменить пусть и важными, но временными целями борьбы с кризисом.   

Гринев Евгений Михайлович
     Президент Фонда Развитие России , доктор экономических наук, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О монополиях и сдерживании инвестиций для модернизации
(из выступления на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 18 сентября 2009 года)

 Нам приходится взаимодействовать с различными отраслями и что самое страшное - это не то падение, о котором здесь говорится, самое страшное - это то, что отрасли полностью монополизированы. Средний, малый бизнес просто не может работать сейчас, ни средний, ни малый бизнес не может получить деньги, не говоря уже на расширенное воспроизводство, просто оборотные средства и начинается падение. Это падение выгодно тем, кто монополизировал рынок. Они в состоянии удерживать цены, потому что спрос не может соответствовать тем ценам, которые удерживают монополисты. Отсюда у нас падение рынка, отсюда падение спроса и так далее.

Монополизация особенно страшна в таких крупных промышленных регионах, как Москва, Московская область, Центр, Урал. Здесь настолько монополизированы рынки, особенно в строительстве, что все средние и малые строительные компании просто воют между собой. Они не могут заказы получить, у них нет денег для того, чтобы конкурировать с монополистами, которые у нас сейчас держат рынок. Я уже не говорю о рынке стройиндустрии, который вообще полностью монополизирован, захвачен. И если не будет в жестких и однозначных по демонополизации рынка мер, а они у нас проработаны, никакого восстановления просто не будет. Будет опять все концентрироваться в руках монополистов, и они опять будут удерживать цены и провал будет все более и более все больше. Поэтому эта серьезная проблема, одна из основных проблем.

Далее, если говорить о вхождении инвестиций в отрасли, так необходимые для модернизации нашей экономики. С нами работают крупные инвесторы, те, кто реально влияет на мировые потоки финансовые, они говорят: мы готовы вкладываться, ваш рынок достаточно динамичен. Но мы не можем работать через ваши банковские и страховые структуры, потому что там априори заложено то, что деньги, которые будут идти, наши деньги, будут совершенно нереальными, неподъемными для реального сектора. Не говоря уже об их слабости. Поэтому получается, что они не хотят работать через наш рынок, а ищут какие-то обходные пути.

Так вот, мы опять упираемся в то же самое: если не будет демонополизации, если мы не создадим института развития, который бы резко снизил стоимость денег, вы знаете, насколько дешево деньги сейчас за рубежом, никто к нам не пойдет, это же закон, будем говорить, прохождение тока воды : где больше сопротивление, туда вода не идет, где меньше, туда идет. Вот у нас в этом плане, к сожалению, очень сложно все. Наши банки, страховые компаниями и другие структуры вообще не заинтересованы в том, чтобы шли реальные потоки, они работают не на обороте, а на проценте. Вот это колоссальный минус и с этим, конечно же, надо бороться.

И, наконец, когда мы говорим об инновациях, о нанотехнологиях, биотехнологиях и так далее. Работы наших структур, с которыми мы взаимодействуем, позволяют оценить этот рынок, рынок колоссальный. У нас сегодня столько инноваций, что мы могли бы заполнить ими, будем говорить, мировое пространство, а не только Россию. Но нет совершенно института развития, инновации повисают. Есть разработка, даже есть опытный образец, как выйти на серию, как выйти на производство, где получить деньги, невозможно, нет ничего. И уходят все эти инновации за рубеж за бесценок, за копейки. И вот это страшно.

И вот общий итог. Возьмите любое министерство и ведомство, заинтересовано оно в развитии? Да нет же, конечно. За развитие надо отвечать. А они отвечать ни за что не хотят. Поэтому у нас получается, бизнес сам по себе, управление само по себе.   

Мкртчян Михаил Цолакович
     Начальник отдела внешних связей Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации, доктор экономических наук, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О направлениях посткризисного, модернизационного развития
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 17 июня 2009 года)

 Мировой экономический и финансовый кризис вынуждает нас особо критически подойти к оценке того, что уже было сделано и что должно быть сделано для противодействия негативным последствия кризисного состояния и модерниации нашей экономики.

Наше Правительство, как известно, выбрало традиционный для сегодняшнего мира путь борьбы с кризисом - а именно, поддержание стабилизации в банковском секторе. Как и любое другое важное действие, такая политика имеет свои положительные и отрицательные черты и следствия. Сопоставляя эти следствия, следует сделать заключение о том, что в сложившихся условиях политика поддержки банков в принципе себя оправдала, хотя и не достигла всех тех целей, ради реализации которых - а об этом мы можем только лишь догадываться - она задумывалась. Было бы значительно хуже, если бы серьезные потрясения коснулись финансовой системы страны, а их-то как раз и удалось избежать, благодаря в первую очередь, такой политике Правительства.

Тем не менее, при всей неоднозначности следствий такой политики следует сконцентрировать внимание на узловых текущих и перспективных проблемах. Основная проблема заключается в том, что как не было системности, так ее и нет в проводимой Правительством политике. Более того отчетливо не просматриваются даже контуры стратегии нашего развития на перспективу. Системность и стратегическая предопределенность наших действий - это то, чего нам не хватает сегодня.

Давайте зададимся вопросом, какую экономику мы хотим построить? Ведь не можем же мы быть удовлетворены ее нынешним состоянием. Приватизация привела к тому, что мы почти полностью перестали производить потребительские товары повседневного спроса, если исключить из этого перечня продукты питания. Экономическая безопасность страны находится практически на нулевой отметке. Жалкое существование влачит отечественное машиностроение. Академическая и отраслевая наука оказались несостоятельными. Надежды на развитие нанотехнологий при всей громкости заявлений все более превращаются в призрачное явление.

Действительно, не можем же мы на полном серьезе утверждать о состоявшемся экономическом росте только на основании того, что резко повысились цены на нефть и другие сырьевые товары, которые мы поставляем на мировой рынок. По мнению академика А.Г. Аганбегяна, удвоение цен на нефть ведет к росту ВВП на 10%, а рост экспорта на 40%, оказалось, на треть является опять же следствием увеличения цен на нефть. Отсюда понятным становится качество роста ВВП. При 4-6%-ном росте объема выпуска отечественных предприятий импорт промышленных товаров в докризисный период увеличивался на 40% ежегодно. При этом не только не укрепляется какая-то - хотя бы одна - сфера обрабатывающей промышленности, а наоборот, продолжает снижаться роль и значимость отечественных предприятий в обеспечении страны необходимыми товарами. Эта картина характерна для текстильной, станкоинструментальной, автомобильной и целого ряда других отраслей.

Самое парадоксальное явление, на мой взгляд, заключается в том, что нам за десятилетие процветания не удалось создать сильную банковскую систему. Именно по этой причине вступление России в полосу кризиса привело к необходимости выделения из резервного фонда почти 50% имеющихся средств на покрытие внешних долгов именно банкам (плюс Газпром , РУСАЛ , нефтяные компании). Банковская система, таким образом, получила помощь в объеме свыше 2 тысяч долларов от имени каждого живущего россиянина, включая грудных детей. А уж так ли значительны заслуги банковской системы в процессе совершенствования в докризисный период экономики страны? А если бы эти деньги, да на создание новых или модернизацию старых предприятий+

Банковская система страны не сумела подстроиться под нужды промышленных предприятий и научно-технической сферы, ограничиваясь кредитованием в основном торговли и строительства. По этой причине модернизация наших предприятий идет крайне медленными темпами. А в условиях глобализации мировых хозяйственных связей и политики открытых дверей достижение нужного уровня конкурентоспособности большинства наших компаний без осуществления их должной модернизации становится невозможным.

Ставка на приоритетное развитие сырьевых отраслей экономики, наше непротиводействие голландской болезни , не способствует укреплению оптимистического представления о будущей роли России в мировой экономике. Такая ситуация усугубляется расточительством существующей в нашей стране системы экономических отношений. Так, в энергетической системе страны, хотя она также стала объектом приватизации, потери в сети энергопередачи достигают 45%. Может быть у нас потому и такая дорогая электроэнергия? Потери питьевой воды достигают 40-60%. Продукция, которая пока еще производится отечественными предприятиями, ресурсо-, энерго- и трудоемкая, а доля наукоемкой продукции ничтожно мала в сравнении с развитыми странами.

Система государственного управления продолжает оставаться громоздкой, неповоротливой, забюрократизированной. Может быть, мы действительно снова подошли вплотную к тому, чтобы заняться укрупнением министерств и ведомств, сократить управленческий аппарат, приспособить его к потребностям действительно рыночной экономики. Ведь как ни парадоксально, общество перестроилось на рыночные рельсы, а бюрократия так и топчется на платформе административной системы управления. Одобряя в целом работу и политику, осуществляемую нашими властями, мы не можем позволить себе некритическое отношение к проистекающим событиям. При этом важно помнить, что время может быть действительно упущено.

Наконец, о развитии нашей науки. Надо признать, что нынешняя банковская система России не может, да и не сможет разработать механизмы финансового взаимодействия с наукой. Поэтому придется задействовать систему государственного бюджетного финансирования. Для нее, этой системы финансирования, необходима переориентация именно в этом направлении.

Еще одна глобальная проблема - нам срочно надо разработать методику расчета эффективности или хотя бы результативности использования бюджетных средств. Такой методики - как это ни парадоксально - у нас просто нет, а раз так, то и контроль за расходованием бюджетных средств носит чисто формальный характер. Общий вывод напрашивается такой: нам нужна сильная экономическая политика государства в рамках эффективной стратегии и с четко обозначенными стратегическими целями и экономной бюджетной политикой.   

Белкин Виктор Данилович
     Главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН, доктор экономических наук, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О локомотивах модернизации российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 27 мая 2009 года)

 Главная на сегодня задача российской экономики, о которой справедливо говорит руководство страны - это переход к инновационной модели развития. Однако, не совсем ясно, что означает такая инновационная модель: либо мы будем разрабатывать какие-то технологии здесь, в России, а потом их внедрять, развивая собственное станкостроение, либо мы воспользуемся уже имеющимися передовыми технологиями и импортом оборудования. Совершенно очевидно, что нужно использовать имеющиеся технологии. Про это было много раз сказано нашими учеными. Так, Япония приступила к разработке собственных технологий в конце 1980- годов, когда уже почти приблизилась по уровню развития к США. А до этого она пользовалась имеющимися технологиями. И это очень существенно, как с точки зрения расходования средств, так и экономии времени.

Мы всегда ищем какие-то специфические, особые пути развития, но в точках бифуркации, в переломные моменты развития всегда проваливаемся . А ведь у нас есть прекрасные примеры. Как выходили США из Великой депрессии ? Строительством дорог и жилья. А у нас вопрос с жильем более коренной, потому что у нас назревает демографическая катастрофа, это похуже, чем всякие кризисы. Если пустить все по инерции, в том числе здравоохранение и другие направления жизнедеятельности общества, то, применяя метод экстраполяции, получим, что в нашей стране к 2050 году останется всего лишь 110 миллионов человек. А с таким количеством людей нельзя даже удержать территорию страны, потому что уже в Сибири и на Дальнем Востоке треть проживающих - это китайцы. К ним вовсе неплохое отношение местного населения, они без них не могут обойтись. Китайцы их одевают, кормят, привозят промышленные товары и так далее. Мы только можем там кругляк производить.

Так вот, необходимо, прежде всего, форсировать жилищное строительство, в том числе в первоочередном порядке для многодетных семей, что может стать реальным выходом из сложившегося в настоящее время демографического тупика. На Президиуме Российской академии наук докладывались такие сенсационные результаты исследований Института народонаселения: при социологических опросах выяснилось, что впятеро больше семей, чем это думают Росстат и наше Правительство, хотели бы стать многодетными. Это российская традиция. в дореволюционной России были преимущественно многодетные семьи. И если их обеспечить жильем, то по расчетам этого Института, вместо 110 миллионов населения мы получим к 2050 году 160 миллионов.

Для этого нам не надо сейчас что-то изобретать. У нас есть прекрасный образец, уже не на бумаге. Обычно наш Президент сетует, что у нас там все передовые технологические разработки только на бумаге. А здесь, с жильем, уже реальность. Так, Башкортостан сконцентрировал свои ресурсы на жилищном строительстве, началось массовое жилищное строительство, в 2009 году будет введено 1000 жилых домов, в следующие четыре года - уже 4000 жилых домов, проведены дороги, создана инфраструктура, задействовано население. Они немедленно решили проблему безработицы, потому что задействовали на этой работает 140 тысяч человек, что для Башкортостана предел. И если последовать этому примеру, можно решить многие актуальные на сегодня проблемы - и проблемы выхода из кризиса, и проблемы сокращения безработицы, и проблемы демографии.   


Аганбегян Абел Гезевич
     Заведующий кафедрой экономической теории и политики Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации, академик РАН, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О превоочередных мерах и источниках модернизации российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 30 ноября 2009 года)

 Хотел бы поделиться с вами некоторыми соображениями по поводу модернизации, никак не претендуя на всесторонность или концептуальность. Мне кажется, что будущее развитие нужно связывать не только с модернизацией, но и с инновационным путем развития. Как вы помните, в 20-летней программе, утвержденной Правительством в свое время незадолго до кризиса, был провозглашен инновационный путь развития. Если под инновационным путем развития понимать инновации, как главный источник экономического роста, то мы не готовы сейчас, чтобы сделать инновации основным источником экономического роста.

Потому что доля инновационной продукции в общей продукции очень мала - около пяти процентов. А пять процентов, как не увеличивай, не могут быть главным источником развития всего народного хозяйства. Чтобы перейти к инновационному пути развития, надо долю инноваций довести хотя бы до 15-20 процентов. Для этого, конечно, инновации нужно развивать быстрее других отраслей, если мы хотим, чтобы их доля выросла. И только потом мы можем говорить об инновационном пути развития. На это потребуется 10-15 лет, если инновации увеличивать по 15-20 процентов в год.

Поэтому первый этап нашего развития неизбежно должен быть, как мне кажется, этапом модернизации, что сейчас и провозглашено. Я хочу попытаться назвать направления этой модернизации.

Первое. Модернизация общественного производства. Она бы могла включать обновления технологической базы, то есть замена старой техники новой в основных производственных фондах.

Второе. Диверсификация производства и экспорта с креном в производство готовой продукции с высокой добавленной стоимостью и производство инновационных продуктов и услуг.

Третье. Это - развитие науки, образования и здравоохранения. Сейчас все эти три отрасли занимают 10 процентов в валовом внутреннем продукте против, примерно, 28 у США. Я считаю, что на этом этапе можно было бы эту долю довести с 10 до 20 процентов. Это важно, потому что экономика знаний порождает инновации.

Четвертое. Долю инноваций надо довести до 20 процентов, включая сюда и развитие авиационного комплекса.

Главным условием всех этих направлений, касающихся, прежде всего, обновления и диверсификации производства, является наличие инвестиций. У нас одна из самых низких в мире доля инвестиций в валовом внутреннем продукте, то, что называется нормой инвестиций. В настоящее время она составляет около 20 процентов. При такой норме инвестиций нормально можно развиваться по 2,5-3% в год, если очень эффективно их использовать и, если выделять инвестиции не только на развитие, но на обновление основных фондов, на инфраструктуру, на жилищное строительство. Об этом свидетельствует опыт развитых стран, где норма инвестиций составляет 21 процент.

Поэтому, если мы хотим их догонять и развиваться быстрее, то нам нужно норму инвестиций довести до уровня развивающихся стран. Сейчас в среднем в развивающихся странах норма инвестиций достигла 35 процентов и это обеспечивает их годовой прирост ВВП в 5,5-6%. В Китае норма инвестиций дошла до 45-50 процентов, что обеспечивает темп роста ВВП в размере 11-13% в год. Нам нужно 35-40 процентов. И главный вопрос модернизации - проблема, где взять деньги для инвестиций? А это - длинные деньги и в нашей экономике рыночные фонды длинных денег отсутствуют.

Но модернизация не сводится только к модернизации производства, я хотел бы назвать еще несколько направлений модернизации.

Первое, это - модернизация нашей собственности, сокращение доли госсобственности, примерно, с 60 процентов (40 процентов - бюджетная собственность и 20 процентов - Газпром, РЖД, атомная энергетика, Связьинвест и др.) до 30-35%, что будет наивысшим показателем среди рыночных стран. Речь идет о передачи в частную собственность госпредприятий, занятых коммерческой деятельностью и не выполняющих функций государства. 60% госсобственности - это моя, возможно, заниженная оценка. Эксперты Всемирного банка подсчитали, что доля госсобственности в общей массе имущества России составляет более 75% (в сравнение с 20-25% в развитых странах).

Второе направление - развитие частно-государственного партнерства. И третье направление реформирования собственности - это всемерное развитие малого бизнеса, чтобы здесь производилось хотя бы 40 процентов валового внутреннего продукта (нижнего предела в развитых странах), в сравнении с 11% в России.

Модернизация необходима для финансов. Нам нужна коренная реформа финансовой системы, прежде всего, с целью создания рынка капитала. В России отсутствует рынок капитала, отсутствуют рыночные фонды инвестиций - фонды длинных денег. Кроме того, в России очень слабые банки, самые слабые среди основных стран мира: доля активов всех банков составляет 65 процентов к валовому внутреннему продукту против 110% в Казахстане, 180% в Китае и 200-300 процентов в большинстве стран Европы.

В модернизации нуждается и социальная сфера, нам нужны крупные социальные реформы - пенсионная, здравоохранения, жилищно-коммунальная, образование и др., сгруппированные вокруг главной реформы - реформы зарплаты. Еще одна область модернизации - региональная сфера, где пока преобладает худшее, что придумало человечество в области систем материального стимулирования - дотационная система. Наверное, есть и другие сферы модернизации. Я просто их не затрагиваю.

Начать - и это главное - надо с обновления технической базы, с перевода всех отраслей и сфер на современную технологию. Средний срок службы машин и оборудования в России сейчас приближается к 20 годам. И это ужасно, потому что старыми считаются машины и оборудование свыше 10 лет. А нормально нужно их обновлять раз в 7-8 лет. Для этого нужен целый комплекс мер, в том числе ускоренная амортизация.

Реальный прорыв в производительности труда, в эффективности, в энергосбережении заключается в переходе на новые технологии. Если используются на электростанции агрегаты 30-летней давности, то потребление топлива на производство 1 киловатт/часа 220-240 грамм в угольном эквиваленте. А современные электроагрегаты имеют КПД не 34 процента, как существующие, а 58 и выше. Парогазовые установки требуют только 120-140 грамм. Около 100 млрд. куб. м. газа на производство электроэнергии и тепла, а также в других отраслях реального сектора, затрачивается зря из-за старых технологий. А это потеря - 30 млрд. долл. или 900 млрд. руб. в год.

Где взять деньги (главный вопрос) для того чтобы как можно скорее это провести? Пока мы не создадим фонды длинных денег, а на это уйдет минимум 10 лет, так как их нужно еще накопить. Как же быть в эти первые 10 лет? Мне кажется, на обновление технической базы можно было бы использовать 250 миллиардов долларов из золотовалютных резервов. Такие большие резервы (они сейчас приближаются к 450 миллиардам долларов) нам не нужны ни при каких обстоятельствах. Они лежат без дела с очень низким приростом. И, кстати, Борис Вячеславович Грызлов в своей статье, которая здесь упоминалась, говорит, что надо на экономическое развитие использовать эти средства, "принесенные ветром". Из 2 триллионов долларов экспортной выручки, которые мы получили с 2000 года, 1,5 триллиона - это подарок мирового рынка из-за роста цен, а не наш собственный труд, связанный с увеличением экспорта.

Теперь о диверсификации. Нам нужно коренным образом перестроить структуру хозяйства, на первом этапе сделав ставку на глубокую переработку и развитие нефтехимии и промышленности синтетических материалов и глубокую переработку древесины, где мы в 3-5 раз меньше на 1 тысячу кубов заготавливаемого леса производим конечных продуктов. По этим двум отраслям Россия может быть лидером в мире, потому что все условия для этих отраслей у нас самые лучшие в мире.

Затем, мы могли бы на 2-3 место в мире выйти по энерго- и электромашиностроению, в том числе для экспорта. На четвертое место в мире Россия, обогнав Германию, могла бы выйти по объему автомобилестроения, произвести сначала 3 миллиона, потом 5 миллионов автомобилей, в том числе миллион для экспорта в сопредельные страны. Нам нужно в три раза увеличить жилищное строительство для того, чтобы выйти на самый низкий среди развитых стран уровень жилищной обеспеченности - это 40 квадратных метров благоустроенного жилья на человека.

Кроме того, предстоит огромное инфраструктурное строительство и автострад, и скоростных железных дорог. В инновационной сфере Россия уже приняла курс на ускоренное развитие регионального авиастроения и крупнотоннажных самолетов - по этим направлениям тоже, возможно, занять 1 место в мире. Многое можно сделать в производстве лекарств, экспорте математических программ, доведя продажи до 10 млрд. долл., в развитии космической техники, ядерных технологий, современных компьютеров и других передовых отраслях.

Все это - мощные локомотивы будущего быстрого социально-экономического развития России на базе модернизации. На все это нужны инвестиционные средства. Кроме золотовалютных резервов, можно предложить еще несколько источников этих денег: это распродажа части госсобственности после кризиса, в том числе той, которая была приобретена Внешэкономбанком как залоги, выпуск государственных ценных бумаг, перераспределение госбюджета в пользу инвестиций и др.

Ну, и последнее, что я хотел сказать, это формирование рыночной инфраструктуры инвестиций - фондов длинных денег. И здесь нужно сформировать, прежде всего, четыре главных фондов длинных денег в рыночной экономике.

Первый и главный фонд - это накопительные пенсии, и надо перейти к новой пенсионной системе, которая преобладает в мире и к которой в 1997 г. перешел Казахстан. Средний размер пенсий - здесь не ниже 50 процентов к достигнутой средней заработной плате, а у самых развитых стран размер пенсий - даже 80 процентов. Пенсионеры в этой системе - это самый привилегированный слой, каким он и должен быть. Если вы 40 лет работали, вы должны остаток жизни провести в достатке по понятным причинам.

Второе. Нам нужно резко развить страхование. Как обязательное страхование всех источников повышенной опасности, так и страхование жизни, которое является крайне эффективным делом, поощряется каждым государством, не облагается налогом. Гораздо выгоднее хранить деньги в виде страхования, чем в банках, потому что если вы в банки деньги кладете, они облагаются налогом.

Третье. Нам нужно развивать паевые фонды более надежным способом. То есть паевые фонды должны основываться не на покупке акций, как сейчас, что крайне рискованно. Нам нужно создать целый реестр государственных бумаг с высокой надежностью, которые должны уменьшать риски, использовать корпоративные облигации как более надежные, чем акции, и так далее.

И четвертое. Нам нужно провести банкизацию страны. Есть такая программа Ассоциации российских банков, очень подробно написанная, которая предусматривает, что большая часть денег в народном хозяйстве должны проходить через банки. Банки у нас такие слабые, неспособные полностью финансировать народное хозяйство, потому что большая часть денег в государстве идет мимо банков. У нас на счетах Казначейства денег не меньше, чем во всех банках (включая хозрасчетные деньги, заработанные бюджетными организациями), плюс люди под подушку кладут свои деньги, плюс довольно много денег вывозится за границу, и хранится на счетах заграничных банков - около, по-видимому, 400 миллиардов долларов.

Проблема инвестиций, повышения ее нормы, создания фондов длинных денег - инфраструктуры инвестиций, обновление основных фондов, перестройка структуры экономики - главные проблемы модернизации.

Таким образом, главными и первоочередными направлениями модернизации, на наш взгляд, является обновление технической базы народного хозяйства страны, диверсификации общественного производства и экспорта в направлении преимущественного развития отраслей, создающих готовую продукцию с высокой долей добавленной стоимости, и инновационные товары и услуги. А для этого нужно удвоить норму инвестиций и начать формировать рынок капитала - рыночную инфраструктуру инвестиций. Производственную модернизацию подкрепит продолжение структурных реформ в области собственности, финансов и банков, регионального управления и социальной сферы, нацеленных на создание механизма, способного двинуть нашу экономику вперед с креном в повышение благосостояния народа.   


Зарнадзе Альберт Александрович
     Заместитель заведующего кафедрой институциональной экономики Государственного университета управления, доктор экономических наук, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О целевой функции управления и стимулах инновационного процесса
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 27 мая 2009 года)

 Есть ли сегодня у нас внятная целевая функция - как ориентира всей системы экономики, финансов и социальной политики, начиная с народного хозяйства в целом до отдельных предприятий? Нельзя же всерьез принимать максимизацию текущей прибыли в качестве такой целевой функции. Когда предприятие ориентируется в своей деятельности на максимизацию текущей прибыли, оно откладывает всякую инновацию. Это связано с тем, что в структуре прироста прибыли существует множество таких элементов, которые позволяют получить дополнительную прибыль более легким, экстенсивным способом, то есть через повышение цен.

И сегодня, когда говорятся об инновационной политике, не говорят о том, что суть инновационной политики - это снижение затрат на единицу полезного эффекта. А как без начальных, капитальных затрат можно продвигать инновационную политику, снижать в дальнейшем текущие и даже новые капитальные затраты? И получается такая парадоксальная ситуация, когда предприятие нацелено на максимизацию текущей прибыли и все откладывает, откладывает реализацию инновационной политики. Не случайно за последние 15-20 лет мы не ввели ни одного крупного предприятия, не построили ни одной электростанции, не ввели ни одного крупного месторождения. В принципе - это деградация, полнейшая деградация производственной структуры.

Как в такой ситуации мы можем не обращать внимание на методологические вопросы, которые в настоящее время выдвигаются на передний план? С этой точки зрения вся экономическая теория и в нашей стране, и во всем мире пришла, фактически, в тупик по той причине, что экономическая теория сегодня принимает за основную целевую функцию максимизацию экономических и финансовых показателей.

Более того, инновационное развитие и инновационная политика органически не приемлют годовые рамки развития. Они направлено на перспективу, на реализацию крупных инвестиционных проектов. Однако для реализации таких проектов требуется ряд лет. За это время капитальные вложения являются замороженными и не дают сиюминутной отдачи. Поэтому хозяйствующие субъекты избегают таких проектов, охотно вкладывая капитал в проекты с короткими сроками окупаемости, высокой нормой прибыли. Не случайно, что в стране парализована инновационная и инвестиционная деятельность, не обновляются действующие мощности, вяло осуществляются процессы модернизации и технического перевооружения.

Хозяйственные работники с удивлением разводят руками, почему так происходит? Ответ на вопрос состоит в том, что в стране не действуют механизмы взаимного согласования интересов макроэкономики и микроэкономики. Бизнес пока еще не стал носителем национальных интересов. Сейчас складывается ситуация, которая может быть разрешена только при помощи создания институтов поддержки инновационной политики. С другой стороны - крупные корпорации, концерны, финансово-промышленные группы - по своей природе являются носителями функций институтов поддержки инновационной политики.

Показательно, что в таких крупных развитых странах, как США, Франция и Германия в настоящее время существенно изменилась роль показателя прибыли в развитии производства: своим целевым ориентиром передовые компании этих стран считают прибыль, которая формируется в процессе долговременных стратегических программ. Невозможно также переоценить роль и значение государственной поддержки развития производства.

Таким образом, в настоящее время существует явное противоречие между целевой функцией управления на уровне народного хозяйства, общества в целом и на уровне хозяйствующих субъектов. Есть ли какие-то определенные меры, которые могут поправить это положение? Это - целостный подход к экономике, который подразумевает, в первую очередь, сбалансированность экономических интересов. В экономических интересах ведущее значение имеют интересы народного хозяйства в целом, интересы макроэкономики. Народное хозяйство - как целостная система - всегда имеет приоритеты в отношении своих структурных частей. Поэтому надо принять за основу и активно применять в экономической политике такую формулу: все, что выгодно целостной системе - народному хозяйству, то должно быть выгодно для его предприятий .

Только такой подход может сегодня быть действенным и повысить уровень и значение производительности труда. На уровне общества целевая функция управления сформулирована в Конституции Российской Федерации, в ст.7, где сказано, что Россия является социальным государством, деятельность которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное духовное развитие человека . Такая целевая функция является качественной определенностью для функционирования народного хозяйства. При этом такой гуманной целевой функции невозможно найти ни в одной из конституций других стран.

Если рассматривать все это с точки зрения управления, то совершенно очевидно, что экономика является всего лишь подсистемой в более общей системе. И, если мы хотим познать экономику и финансовую политику, мы должны рассматривать такую подсистему в структуре более общего порядка. И приоритеты более общего порядка этих систем, безусловно, подчеркивают то значение, которое имеет экономика, это - обеспечивающая подсистема. Поэтому говорить о том, что мы должны максимизировать текущую прибыль и, одновременно, будем осуществлять инновационную политику, совершенно нереально.

Политика, которая максимизирует показатели финансово-экономического направления, отодвинула политику повышения производительности труда. И крупные предприятия не совсем четко понимают, что такое производительность труда. Что это - снижение стоимости продукции. Мы абсолютно игнорируем взаимную сбалансированность физического и стоимостного объемов национального дохода, обеспечиваемой уровнем производительности труда. А манипуляции со стоимостными параметрами без поддержания такой сбалансированности никогда не дадут реального результата ни в народном хозяйстве в целом, ни на отдельных предприятиях.   


Гринберг Руслан Семенович
     Директор Института экономики РАН, член-корреспондент РАН, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О некоторых денежно-кредитных условиях модернизации российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике Денежно-кредитная политика России в условиях мирового экономического кризиса 17 июня 2009 года)

 Обозначая свое видение проблемы в рамках действительно обширной заявленной темы, М.В. Ершов, по-моему, точно высветил, какие слабые места есть в нашей денежно-кредитной политике. Поэтому я хотел бы высказать несколько тезисов.

О денежно-кредитной политике, о ее главной цели. Главная цель денежно-кредитной политики, как и везде написано, во всех Конституциях мира примерно, даже не в Конституциях, а в законах, что внутренняя и внешняя стабильность национальной валюты. Правда, есть еще более широкий спектр задач во многих центральных банках и, кстати говоря, в самых развитых странах тоже есть это, там на самом деле и о росте нужно заботиться, и о занятости.

Но наш Центральный банк, он самый прогрессивный . Он ведет себя так, как будто бы мы уже какая-нибудь Канада или там, Австралия, что все это, всякие там промышленности , это все не наше дело, а наше дело - низкая инфляция. Парадокс жизни заключается в том, за последние 20 лет, именно эта цель не выполнена. Именно эта цель. Все другие приносятся в жертву достижению макроэкономической стабильности, под которой понимается минимальная инфляция, не патологическая. На самом деле у нас самая позорная инфляция в большой двадцатке. И по иронии судьбы мы больше всего говорим о превращении национальной валюты в резервную, что кажется мне, вообще, очень забавно. И даже вот сейчас в ШОСе были такие разговоры.

Отсюда возникает вопрос, ну что, тогда в чем успех денежно-кредитной политики, как его, вообще, измерять? Мне кажется, что самая главная проблема, я не буду туда вдаваться, это просто плохой, неправильный диагноз российской инфляции. Поэтому лечение тоже неправильное. И часто бывают случаи, когда Председатель Центрального банка или его заместитель говорят о том, что мы, в общем, все правильно делаем. Но то, что мясо там где-то подорожало или еще что-то там такое не так, все это уже не наше дело. Вот это очень странно. По крайней мере, если даже у вас задача такая стоит по снижению инфляции, то вы должны принуждать остальные власти, например, антимонопольные комитеты, службы. Но такое впечатление, что вроде бы мы все делаем правильно. Но это не только проблема Центрального банка, это, вообще, проблема: координация разных типов политики в стране. По-моему, ее нет особенно.

Теперь о том, о чем еще говорил М.В. Ершов: о самой тяжелой, как мне кажется, проблеме российского денежного регулирования, связанной с тем, что по всему миру ничего лучше не придумано, как поливание экономик деньгами - от Америки до Китая. И, в общем, в этих странах есть одна проблема - проблема дефляции, поэтому всякие разговоры о том, что потом, когда-то будет инфляция, никого не волнуют. Всех волнует безработица, когда, наконец, она заработает, это чертова экономика, когда инвесторы начнут инвестировать, а покупатели - покупать. Поэтому не до инфляции. И, действительно, так выглядит ситуация. А в России она по-другому выглядит.

Еще о том, что говорил М.В. Ершов: мы находимся в открытой экономике. Я считаю, это была большая ошибка ее открывать, когда ты зависишь от двух-трех цен на топливно-сырьевые товары, волатильность которых сумасшедшая и, по крайней мере, от тебя даже не зависит. Поэтому я понимаю наш Центральный Банк, который пытается сдержанно накачивать экономику ликвидностью, хотя, наверное, какие-то пределы уже тоже пройдены. Я имею в виду, что наша накачка экономики ликвидностью имеет намного более страшные риски, чем у них. Потому что, первое, это - вложения в импортные товары и импортная валюта (первая реакция).

И в этой ситуации М.В. Ершов правильно сказал - нужна филигранная работа, я не знаю, где ее взять, или тупое введение валютных ограничений на что-то, например, на те же активы. Что, конечно, плохо в современном мире. И вообще это - показатель поражения предыдущей политики. Но я не исключаю, что, может быть, к этому придется вернуться в перспективе. Сейчас хорошо бочка нефти стоит 70 долларов, но никакие фундаментальные факторы не указывают на устойчивость данной тенденции. Вроде бы считается, что это спекулятивный актив, фонды там разыгрались опять, что-то им надо делать, куда-то деньги девать.

И теперь о курсовой политике, о то, что В.И. Моргунов говорил нам сегодня. Я всегда утверждал, что это неправильно - бороться с инфляцией с помощью укрепления рубля, хотя искушение большое есть. Мне кажется, совершенно не случайна эта, так называемая, плавная 30-ти процентная девальвация, это как раз есть результат сокращение ножниц между внутренним обесценением и внешним укреплением. Такая же история сейчас может произойти, если рубль будет укрепляться искусственно. Мне кажется, что правильная политика была бы изменять курс рубля в соответствии с курсом инфляции. Как с ней бороться - другая проблема. Но я бы снижал курс рубля, боясь увеличения валютных резервов.

Следующая проблема - с процентной ставкой. Идет дискуссия о том, что она слишком высокая, надо ее снижать. Многие даже серьезные экономисты говорят, что все равно надо ее снижать. Мне кажется, это нелепость все-таки. Если у вас инфляция 13-14 процентов, как можно снижать? Правда, мне говорят, что у нас главный индикатор не инфляция должна быть, а индекс оптовых цен, которые все-таки начинают действовать в соответствии с общими закономерностями в мировой экономике - начинают где-то снижаться, хотя это не очень понятно. Вообще, мне кажется, я возвращаюсь опять к теме инфляции, что у нас действительно серьезная проблема в экономике.

Любое увеличение спроса в нормальной экономике к росту производства и снижению цен. А что значит нормальная экономика? Когда много продавцов, много производителей, когда у вас конкуренция действует, тогда увеличение ликвидности, увеличение спроса всегда ведет сначала к увеличению предложений, а уже потом, когда мощности загружены, тогда уже начинается инфляция. В России любое увеличение спроса, в этой смысле я поддерживаю политику Центрального банка, по крайней мере, в этом смысле, их озабоченность, мгновенно ведет к увеличению цены.

Поэтому, мне кажется, что общее снижение процентной ставки - это не серьезно, а вот дифференцированная ставка в связи с промышленной политикой, в тех секторах, в которых есть спрос, о чем М.В. Ершов говорил, что это очень большая проблема. Даже если кто-то берет кредит, он сам не знает, будет ли в теперешней ситуации спрос на его товар, я уже не говорю о банке, поэтому зачем давать, хоть даже и маленькой была бы ставка, это не самая главная проблема.

И последнее, мне кажется, что у нас очень сильная концентрация денежных ресурсов в Москве, а во время кризиса это особенно опасно. Я думаю, что такие ситуации, как в Пикалево и в, возможно, другие, могли бы мягче решаться, если бы денежные ресурсы были более децентрализованы.   


Панкратов Алексей Васильевич
     Консультант по логистике учетных рисков САУР - консалтинг

 Модернизация и инновация экономики или же постиндустриальное государство

 Индустриализация страны

 Говорить и дебатировать по этой теме, можно долго. Вот, правда, встает вопрос, а зачем и для чего это собственно нужно?

То, что в стране должна быть своя индустрия, думаю, сомнений ни у кого не вызывает.
А иначе страна может попасть под прямую зависимость от внешних к ней стран и от их собственного видения и претензий к этой самой стране, а вот это не всегда соответствует, да и противоречит тому, что хочет и видит сама страна.

Так что индустриализация есть экономическая независимость самой страны от разных всевозможных условий и притязаний, которые внешние страны могут навязать этой стране.
Хотя, по большому счету, нет смысла самим производить все и вся. Так как иногда легче что-то закупить, да и нет самой возможности кое-что произвести по тем или иным причинам, да и тогда, при таком раскладе, вся мировая торговля может прийти в упадок.

Поэтому индустриализация страны должна концентрироваться, прежде всего, на, так сказать, чутких производствах, которые позволяют стране осуществлять в первую очередь свою экономическую и военную безопасность, и в этом плане позволяют ей быть независимой от какой-либо другой страны.

Ярким примером этому может послужить Ирак, когда во время операции буря в пустыне аваксом были выведены из строя все его телекоммуникационные инфраструктуры, которые построили иностранцы. Тут, как говорится, комментарии излишни.

Единственным критерием должно являться то, что эти самые производства должны быть востребованными и конкурентными и отвечать всем требованиям и веяниям сегодняшнего времени, а не быть действующим экспонатом эпохи неолита.

Исторический экскурс в наше промышленное прошлое

Если мне не изменяет память, первые наброски по этой обсуждаемой теме были озвучены еще в далеком 1987 году на 27 съезде КПСС.

Как говорится, все старо как мир и с 1987 года прошло уже довольно таки много времени, а воз и поныне там.

Так в чем же собственно суть вопроса? А суть в том, что стране нужно производство, которое будет производить необходимую для нужд самой страны продукцию, это, так сказать, с одной стороны, ну а с другой - обеспечивать рабочими местами само население страны.

Тут все ясно и понятно.

Но на 27 съезде КПСС и 19 партконференции был озвучен один довольно таки интересный момент.

Наша промышленность в основном сконцентрирована в секторе Б.

Если отбросить ВПК, то продукция, выпускаемая нашей промышленностью, не имела особого спроса, ну если не считать вопроса о дефиците - как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Отсутствие спроса как такового по причине уж очень больно большой технологической отсталости и, собственно, самого качества. Тот, кто имел с этим дело, тот помнит.

Сегодня это как-то все затушевалось и ушло на задний план, и об этом никто особенно и не вспоминает да и помнит.

Так вот, решили перевооружить и перестроить промышленность, чтобы она соответствовала духу времени, ну а высвободившиеся рабочие руки перенаправить в сектор услуг. Да, тот сектор услуг как наши, собственно, дороги.

То есть, постановили перевести промышленность на рыночные рельсы, ну а избыток высвободившейся рабочей силы переориентировать в сферу услуг.

Уже тогда в далеком 1987 году остро стоял вопрос, куда девать лишних людей, которых сократят и как собственно модернизировать производство, которое могло бы успешно конкурировать с западными образцами, да и насытить вечно голодный рынок.

Да, завет партии и съезда как обычно не выполнили, да и развал Союза похоронил благие начинания и надежду на прорыв.

Но вот сами те предприятия, о которых шел разговор на 27 съезде КПСС наши красные директора успешно приватизировали, и, проведя легкий косметический ремонт и реставрацию, оставили в действии. Они и по сей день пыхтят, умудрившись даже при этом в конце девяностых вытащить экономику.

И люди, которые, собственно, должны были уйти в сферу услуг, остались там же. Ну, если не считать перестройки самой экономической модели, которая вынудила часть из них уйти на базар.

И вот сегодня вопрос стоит тот же что и тогда, только с той лишь разницей, что сейчас его обсуждает правительство России, а не съезд партии. Но суть то от этого не изменилась.

Модернизация и новаторство

Новорожденный бизнес на призыв о модернизации и новации откликнулся делом. Что, собственно, и свойственно бизнесу, запустив, так сказать, новые технологические линии производства секонд хэнда вторичных технологий десятилетней давности, но только на этой самой инновации с модернизацией еще провел отмывку и вывел за рубеж финансы, так как предпочитает вкладывать там, нежели здесь. Под предлогом нестабильности и ненадежности, которую нередко сам и создает, не говоря уже о коррупции. Но это отдельно.

Ну, а новейшие технологические линии и ноу-хау - сами по себе довольно таки затратны и в них надо серьезно вкладываться. Это одно. Ну а другое - кто их то, собственно, даст, и тем более России, помимо болтовни с демагогией о вечной дружбе и партнерстве, да и морали двойных стандартов?

Поэтому стараются, да и скидывают весь утиль на откате, чтобы загнать Россию в зависимость по технологиям и инновациям.

Да и упование на сам Запад (Запад нам поможет) может сыграть с нами очень злую шутку. Так как Западу, собственно, не нужна сильная и независимая Россия с ее очень большими ресурсами и территорией, какие бы дифирамбы по этому поводу не пел бы этот самый Запад и демократы. Запад всегда будет всякими методами и способами препятствовать развитию России, что он, собственно, и небезуспешно делает.

Да, а само шоу под названием ВТО чего стоит...

Поэтому прорыв возможен лишь в перевооружении производства инновационными технологиями собственной разработки, которые позволят выйти вперед и доминировать на рынке.

Так как Запад всякими методами будет дестабилизировать саму эту возможность.

Мы и коррупция

Сегодня любым объяснением всего нашего бардака является коррупция. Она, родная, тормоз и стопор всего, и пока мы ее не победим и не загасим - нам удачи не видать, как пелось в одной песенке.

Правда возникает один наивный вопрос - а как можно бороться с самим собой, это кто ни будь, объяснит или подскажет как это?

Рецептов то предлагают много и порой даже экзотических, хотя все забывают одну простую истину, да и притчу о том, как Моисей евреев 40 лет по пустыне водил. И, правда, а зачем он их так долго то водил, да еще и по пустыне?

Вот правда никто не хочет взглянуть на наши родные пенаты, то бишь нары, и откуда мы все родом и недавно вышли. Не говоря уже о очень большой и необъятной любви к власти.
С 30 годов страна жила на пересылках, законе улицы и популярном блатном жаргоне, который в 80-х прорвался и на эстраду.

Ну а само воспитание улицей, так как улица была школой жизни. А что и чему, собственно, воспитывала улица? Да всему и чему угодно, но уж только не самому законопослушанию и прилежанию.

И после этого мы хотим в себе победить коррупцию и в одночасье стать законопослушными гражданами - вот это уже действительно из области научной фантастики.

Можно сделать много и даже невероятное - то, чтобы Штаты поверили в праведность Марксизма-Ленинизма, но только не то, чтобы наш человек в раз поменял свою ментальность и свое видение.

Но и это еще, как говорится, пол беды.

Возьмем молодое поколение с их философией рынка - и это куда пострашней улицы, да и коктейля Молотова. Если у самой улицы были хоть какие-то понятия и определенные нормы морали и закона, то у молодежной рыночной философии они напрочь отсутствуют и единственной путеводной звездой служит нажива, то есть доход.

И если улица вымрет естественным, как говорится, путем, то на смену ей что придет?
А мы упорно будем слушать байки, и бороться с собственной тенью.

Как говорят, самой тяжелой победой, является победа над собой, и пока мы не победим себя, то и не сможем победить коррупцию.

Прекрасное далеко не будь ко мне жестоко

Сегодня нам остается только подпевать об этом прекрасном далеком. Так как куда не кинь - один клин. И так хочется светлого завтра.

То, что на сырье далеко не уедешь, мы это уже поняли. Вот, правда, поняла ли это сама элита? Это большой вопрос. И сможет ли разум преобладать над алчностью и жадностью - тоже вопрос.

Старое, что осталось от Союза, выжали до последней капли и выжимать больше нечего, так как оно уже расползается от ветхости.

На вторичных технологиях секонд хэнда далеко не уедешь, так как это вчерашний день и даже не сегодняшний, не говоря уже о завтрашнем дне.

А вот строить и создавать что-то новое и на далекую перспективу и которое не принесет сиюминутной выгоды, не хотим, да и не понимаем. Так как за 20 лет независимого рынка у нас развивался не бизнес, а базар, и многие спутали или не поняли саму суть бизнесмена, отождествляя его с сутью торгаша.

Так как сегодняшняя рыночная политика - это не политика бизнеса, а политика торгаша.

И напоследок

Говорить о модернизации и инновации можно долго, но так и ни к чему и не прийти. Не говоря уже о самой коррупции.

Дело ведь не в самих финансах или технологиях как таковых, и, собственно, кадрах.
Так как финансы, технологии, да и кадры - есть.

Но нет самих нас, нашей ментальности и понимания. Нашего переосмысления и модернизации самой нашей ментальности.

А без этого - ничего не возможно, и даже самые благие начинания обречены на провал.   

Сорокин Дмитрий Евгеньевич
     Первый заместитель директора Института экономики РАН по научной работе, член-корреспондент РАН, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 Новый старый курс на модернизацию российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 30 ноября 2009 года)

 В связи с названием темы Новый курс я хотел бы сказать следующее. Честно говоря, слова новый курс на модернизацию , новый меня несколько смущают. Потому что я сразу же вспоминаю распоряжение Правительства Российской Федерации от 1 декабря 1999 года за 2021-р, где была поставлена (впервые в новейшей истории России) задача разработки долгосрочной политики социально-экономического развития России до 2010 года. Тогда это было в других терминах, там про инновации говорилось.

Но эта задача (если говорить о новейшей, я подчеркиваю, истории России) была поставлена еще тогда. И тогда же было сказано (в проекте той программы), когда мы завершим эту модернизацию и перейдем к этому самому инновационному росту. Если поднять документ, там сказано: в 2007 году. Можно проверить. Но тогда эта программа, как вы помните, так и осталась в проекте, хотя, по-моему, три или четыре раза рассматривалась на заседаниях Правительства. Но, тем не менее, весь прошедший период соответствующие задачи ставились в тех трехлетних программных прогнозах, которые Правительство утверждало каждый год с пролонгацией.

Итог выполнения этой программы модернизации, инноваций был подведен. На мой взгляд, такой обобщающий (и политический, и экономический) итог был подведен на расширенном заседании Государственного совета Российской Федерации 8 февраля 2008 года, где тогдашний Президент, а ныне - Председатель Правительства Владимир Владимирович Путин, подводя итог, сказал: Нам не удалось уйти за прошедшие годы от инерционного энергосырьевого сценария развития .

В 2009 уже году (в этом году) в Послании Федеральному Собранию действующий Президент Дмитрий Анатольевич Медведев подтвердил этот же итог, сказав, что (я цитирую) мы так и не избавились от примитивной структуры экономики, от унизительной сырьевой зависимости. Конкурентоспособность нашей продукции позорно низка . Такой курс у нас уже был. Подвели итог - не получилось. Значит, сразу надо для себя определиться, что, тем не менее, этот, так называемый, инерционный энергосырьевой сценарий запланирован на ближайшие три года, как минимум.

В антикризисном законе Обамы - Байдена от 17 февраля 2009 года (в преамбуле закона) сказано следующее (перевод, естественно): Этот закон следует рассматривать как план инвестиций, связанных с вхождением американской экономики и общества в XXI век на новой технологической платформе конкурентоспособности . В июле 2009 года по предложению Минэкономразвития России разработаны сценарные условия до 2012 года. Как вы помните, Правительство утверждает эти сценарные условия. Цитирую, что записано там: Все рассмотренные варианты прогноза (там три, как положено, у них) носят достаточно консервативный характер и не обеспечивают в полной мере возврата к показателям инновационного развития . Я сначала не понял, возврата к каким показателям. Потом сообразил, в Программе-2020 речь идет об этих показателях (не действующих, а прогнозируемых). Вот сравнение этого.

Затем на этой основе была разработана до 2012 года уже, так сказать, программа, бюджет. И если мы посмотрим бюджет... Поверьте на слово, доля нефтегазовых доходов как была, так и осталась 40 с лишним процентов. Топливно-энергетические полезные ископаемые в соответствии с этой программой, их доля в объеме промышленности возрастает, а доля машиностроения (на мой взгляд, совершенно справедливо говорил только что Георгий Борисович Клейнер), она, соответственно, падает. Конечно, на фоне этого проще всего взять и критиковать Правительство. Проще всего, опираясь на эти факты, критиковать. Но мне не хочется. Потому что обычная критика ведь в чем? Вот оно проводит неправильную политику, вот оно не дает денег на такие замечательные нужды и прочее.

Вопрос. Когда мы говорим о мерах, что сделать, чтобы все-таки это получилось, в деньгах ли только дело, и вообще, первопричинны ли деньги на эти мероприятия, - ведь этот курс на модернизацию, он, как говорится, имеет еще более давнюю историю. Вспомните советский период. Товарищи старшего поколения не дадут мне соврать. В конце 60-х годов была сформулирована четкая установка, я цитирую: Перейти от экстенсивных к интенсивным факторам экономического роста на базе научно-технического прогресса .

Когда мы сейчас говорим перейти к инновационному экономическому росту , что мы сказали другого? Да ничего, только в современных терминах выразили ту же мысль. К сожалению, тогда в советский период, как вы знаете, тоже не получилось, этот период охарактеризовали как застой. А что такое застой? Это экономический рост без развития техники и технологий, либо на основе все большего увеличения ресурсов, либо за счет конъюнктуры рынка. Как и застой в экономической мысли.

Почему тогда не получилось? Денег что ли тогда у советской власти не хватило? Да, нет. Вот как раз в середине этого месяца у нас в Институте экономики проходил круглый стол, посвященный 20-летию события, которое проходило рядом с этим зданием, в ноябре, 20 лет назад. 1989 года проходила Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная радикальной экономической реформе. Тогда же был сформирован вывод советской, российской экономической науки, что дело в том, что экономические системы советского типа порождают такую систему интересов, которая отторгает любые нововведения, без чего невозможна модернизация.

И потому требуется менять не систему управления хозяйством, а надо менять саму основу, саму экономическую систему надо менять, начиная с отношений собственности. В этом был радикализм, впервые было сказано. Так вот, коль скоро в течение уже десяти лет мы говорим о курсе на модернизацию, на инновации и не получается, и на высшем политическом уровне очень справедливо это признано, можно показать это и на цифрах, то, по крайней мере, такой период дает право сформировать гипотезу о том, что, может быть, дело не в ошибках, скажем, экономической политики, о чем мы так любим все говорить, в том числе и представители науки, которые можно и нужно критиковать.

А, может быть, причина глубже? Может быть, мы сменили систему, но создали систему экономическую другую, но она тоже порождает интерес у субъектов хозяйствования, отторгающий инновации. Главные меры должны лежать там, в области интересов экономических. Я просто как политэконом рассуждаю. А что конкретно мешает? Вы знаете, отвечая на вопрос: А что конкретно мешает? , определив, что мешает, можно определить, какие меры предпринимать. И опять мне приходится углубляться в историю. Да, этот курс еще более давний на модернизацию, на инновации, на обновление, чем этот самый советский даже период.

1663 год. Писатель, философ, политолог, скорее, не экономист, а политэконом, скажем так, серб по происхождению Юрий Крижанич пишет тогдашнему руководству России: Надо бы накрепко установить, а ослушников наказывать, чтобы за рубеж не вывозилось никакого сырого материала, а чтобы дома наши люди делали всякие изделия, сколько можно, и готовые вещи продавали за рубеж . Мы ведь сейчас ничего нового не придумали всей наукой. Проходит 61 год и Иван Тихонович Посошков - первый российский политэконом - в 1724 году подает (Адаму Смиту годик тогда исполнился в этом году) царю Петру I свою рукопись с похожим названием, как потом Адам Смит написал. Он не читал Крижанича, а пишет: И чем к нам ввозить полотна из наших материалов сделанных, то лучше нам к ним возить готовые полотна .

И вот тогда задаешься вопросом, что общего в экономических системах прошлого, настоящего и нынешнего за все эти периоды, что не давало перейти России к инновационной модели экономики. Дмитрий Анатольевич Медведев, если я не ошибаюсь, в своей статьей Россия, вперед! так намекает на историческую инновационность России, есть там у него фраза, связанная с этим. Что не давало перейти к такой модели? Что общего в этих периодах? Так вот, я просто отвечу. Мне кажется, в порядке обсуждения, два общих момента. Я еще раз подчеркиваю, субъект инновационного роста один - это предприниматель. Ни Правительство, ни Парламент, ни какие-то там еще институты. Предприниматель, сфера предпринимательства - там инновационный рост происходит, там модернизация.

Во-первых, есть понятие пределы применения предпринимателем новой техники и технологии , это еще в учебниках написано. Издержки на их применение должны быть ниже издержек на труд. Не будет этого, никакой техники и технологии не будет. Почему США вырвались изначально вперед? Исторически так сложилось, очень высокая цена рабочей силы, отсюда их технологическое опережение. Об этом Смит еще писал как раз на тех страницах, которые любят цитировать про невидимую руку , только не читая Смита, вот слышали цитату. Почитайте эти страницы, там он говорит насчет того, что ни одно общество не может процветать, если значительная часть его членов бедна и несчастна. Это хорошо знала и российская школа экономической мысли, у меня тут много цитат от 1700 года до современности, не буду их приводить.

Просто хочу сказать, что в России 40 с небольшим процентов удельный вес оплаты труда наемных работников в валовом внутреннем продукте, с учетом зачисления на соцстрахование, как положено считать. В США - под 60 процентов. Это цифры официальные. Сразу хочу сказать, я пользуюсь только официальной статистикой, никакой другой. И дальше по убывающей. Но у всех: Япония, Франция, Германия, Великобритания за - половину этого показателя. То есть проблема бедности - это не только то, за что стыдно, о чем говорил бывший Президент, ныне Председатель Правительства, но это вполне четкая экономическая проблема, низкая заработная плата - это враг технического прогресса, технологического обновления, предпринимателя.

И в этой связи я хотел бы сказать, что показывают расчеты наших коллег из Института социально-экономических проблем народонаселения (директор - профессор Шевяков). Мы также для Москвы считали, по заказу Правительства Москвы. Сделали Стратегию Москвы до 2025 года . Мы посчитали: ВВП увеличится во столько-то раз, да, с учетом кризиса. Уровень бедности при нынешней системе распределительных отношений не изменится, а разрыв между богатыми и бедными, децильный коэффициент, с нынешних 41 возрастет до 55. Все это показано на цифрах. Давайте спорить с цифрами, но пока мы эту систему не изменим, вот так и будем развиваться, а, значит, будет невыгодно внедрять новую технику. Это раз.

И второй момент. А вообще, зачем предпринимателям модернизация? Вообще говорят (это не я сказал, мне эта фраза очень понравилась), есть три способа для предпринимателя обанкротиться. Один быстрый - это казино, другой приятный - это женщины и третий, самый надежный - это нововведение. О том, что для предпринимателя модернизация, инновации, технологическое обновление - это важный, но всего лишь один из методов конкурентной борьбы, об этом и теория избыточно-прибавочной стоимости Маркса. Не нравится Маркс, хорошо, возьмем Шумпетера с его теорией предпринимателей и новаторов-консерваторов , это азбука экономической науки. Ничего другого ему не нужно, не надо взывать к его гражданским чувствам.

А теперь вопрос: а если есть другие инструменты, применение которых менее рискованно (ведь инновация - это риск, отсюда эта пословица)? В этой аудитории всем ясно, какие инструменты есть менее рискованные. Все, если есть менее рискованные инструменты, предприниматель будет применять их, а не инновации. Так, может быть, не стимулировать инновации, а, может быть, сделать неприемлемыми риски применения других методов конкурентной борьбы, не приемлемых социально, строго говоря. Вопрос: как это сделать? Есть то общее, кстати, первое общее между различными периодами развития российской экономики, низкая цена рабочей силы, о которой я уже говорил. Это всегда убивало российскую экономику, с самого начала. И сейчас убивает. И при советской власти так же было, в том числе.

А вот что второе общее. Вот цитата: Искусственность экономического развития заключалась в попрании самодеятельности. Все нити народного хозяйства сходятся в кабинете министра финансов. Без его указаний ничего нельзя предпринять. Власть, вмешательство чиновника становится в экономической жизни страны все более невыносимыми . Эта цитата из аналога нынешнего РСПП. Был такой в царской России Совет съездов представителей промышленности и торговли России. В начале ХХ века они оценили так высокие темпы экономического роста 90-х годов предшествующего десятилетия. Да, неограниченная власть государева человека, не государства даже, а государева человека над предпринимателем, начиная с гоголевского Городничего . Чего купцам там модернизировать свои торговые заведения, надо было или соискать расположения городничего, или генерал-майора, я не знаю, там, губернатора.

Проблема огосударствления экономических отношений, проблема - как их расгосударствовать, об этом 20 лет назад думали. Вообще, там придумали, по сути дела только одно: другого выхода нет, это развитие гражданского общества, по-другому не получится. С одной стороны, не рыночный институт, а гражданское общество противостоит экспансии государства в экономику, ненужной экспансии. А с другой стороны, такой экспансии противостоит своей корыстью индивидуальных интересов предприниматель. Может быть, я подчеркиваю, это один из вариантов. Как это делать? Вы знаете, ответ лежит за пределами узко экономических подходов. Для этого, видимо, требуется обществоведческий подход. Одни экономисты не ответят.

А в заключение хотел бы сказать еще одно. Пять лет назад, Георгий Борисович Клейнер подскажет, мы с ним вместе работали по заказу ТПП России над программой, не над концепцией, а над федеральной программой государственной промышленной политики. Я тогда был заместителем руководителя рабочей группы как раз по экономической части, это была программа с нормативными документами, со всем, что положено для таких программ. Она была потом представлена на совместном заседании Торгово-промышленной палаты и Российского союза промышленников и предпринимателей. Их высшие органы собрались, и мы там им выложили . И эта программа была на этом заседании официально одобрена. И направлена куда следует. Бог с ними, что там эти ученые понаписали , они ведь понапишут . Бизнес сказал: нам это надо . И потому направил. Ни ответа, ни привета.

Может быть, сейчас не изобретать новое, а поднять эти документы? Да, прошло пять, шесть лет, их надо обновлять, модернизировать с учетом накопленного опыта. Или мы что, будем каждый раз собираться и все начинать заново?   

 Гамза Владимир Андреевич
    Директор НИИ Финансовой академии при Правительстве РФ, вице-президент Ассоциации региональных банков России, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О возможностях перехода от сырьевой к инновационной экономике
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 30 ноября 2009 года)

 На самом деле, проблема уже достаточно подробно рассмотрена и с точки зрения макроэкономики, и с точки зрения политэкономии, и с точки зрения формирования и регулирования экономических отношений, и с точки зрения финансов. Не думаю, что есть необходимость еще раз подробно об этом говорить, поэтому хотел бы сделать только некоторые дополнения и ремарки на сей счет.

Первое. Очень не хочется, чтобы мы очередной раз присутствовали на сеансе общественно-политического самозаклинания. Мы уже много раз в нашей истории в таких сеансах участвовали: коллективизация, индустриализация, подъем целины, химизация, мелиорация, приватизация и так далее, в том числе и банкизация, - когда мы сами себя убаюкивали тем, что если мы часто будем произносить эти слова, то у нас всё будет хорошо.

Если откровенно говорить о нынешней экономической ситуации (катастрофическое падение ВВП и дефицит бюджета почти на 10%), то, наверное, лучше говорить о реанимации нашей экономики, потому что, прежде чем перейти к модернизации (которая, безусловно, крайне необходима), следует хотя бы восстановить докризисный уровень экономики.

И совсем другой вопрос: на какой основе - консервативной, неоконсервативной или либеральной - осуществлять модернизацию экономики. Вообще, на самом деле, с точки зрения формирования понятийного аппарата, словосочетание "консервативная модернизация" не имеет под собой никакого предметного основания. Это понятие - абсолютная абстракция. И то, о чем мы договоримся понимать под этим словосочетанием, то и будем понимать. Поэтому сейчас я не стал бы даже вникать в правильность сочетания этих понятий, - есть дела поважнее.

Второе. В настоящее время, особенно благодаря кризису, мы попали в огромные экономические и социально-политические ножницы. С одной стороны, совершенно очевидно, что наша экономика должна перейти на путь инновационного развития. И чем быстрее, тем лучше. Спорить тут просто бессмысленно, иначе мы потеряем окончательно (мы уже потеряли существенно) международную конкурентоспособность нашей экономики в стремительно развивающейся глобализации. Но мы должны четко понимать, где мы сейчас находимся, что живем мы сейчас в абсолютно сырьевой экономике, и перейти от сырьевой экономики сразу в инновационную экономику невозможно даже теоретически.

Задача заключается в том, чтобы свести эти ножницы хотя бы к чему-то реальному, то есть начать с чего-то инновационного, но близкого к сырьевой экономике, что позволило бы в течение разумного времени постепенно перейти к инновационной экономике. Нельзя забывать и об огромной социальной нагрузке, лежащей на нашей экономике после разрухи 90-х годов. Такую нагрузку политически снять нельзя, а нести ее сейчас возможно только за счет избыточной сырьевой ренты.

Третье. Не могу не согласиться с Д.Е.Сорокиным, что первое и главное - это нужно создать нормальные рыночные (правовые и экономические) условия хозяйствования в стране. В условиях, когда 60 процентов собственности принадлежит государству, в условиях, когда основная часть ВВП формируется за счет экспортной продажи энергосырьевых ресурсов, в условиях, когда государство имеет огромное количество госкорпораций, акционерных обществ и иных предприятий, которые непосредственно являются хозяйствующими субъектами и конкурируют с рыночными институтами в экономике (понятно, кто победит в этой конкуренции), развитую рыночную экономику построить невозможно. Государственные предприятия не содействуют формированию и развитию рыночных секторов экономики, а фактически убивают зачатки рыночных институтов в этих секторах. Необходимо срочно преобразовать большинство государственных хозяйствующих субъектов в институты развития рынков.

Надо начать с основ формирования нормальной рыночной экономики. И это должно быть главной задачей государства на сегодняшний день. Если мы не сформируем современных правовых и финансовых основ рыночной экономики, не будет никаких инноваций, не будет инновационной экономики. Так мы и будем продавать энергосырьевые ресурсы и монопольно оказывать услуги, чтобы сформировать бюджет, а затем раздать тем или иным категориям граждан, предприятий и территорий те или иные пособия.

Четвертое. Формирование рыночной экономики, современной, инновационной рыночной экономики требует формирования нормальной налоговой системы - не фискальной системы (сбор налогов ради их сбора), а системы обеспечения эффективного экономического развития (сбор налогов ради сглаживания экономических и социальных диспропорций и обеспечения развития приоритетных отраслей экономики). Я всегда удивляюсь, как мы умудряемся перевернуть всё с ног на голову и пытаться дальше развиваться, стоя на голове (иногда в этом даже сильно преуспеваем, называя это нашей национальной спецификой).

Берём простой пример из налоговой системы. Во всём мире гражданин платит налоги там, где живёт, а предприятие там, где работает. У нас в России ровно всё наоборот. Гражданин платит налоги там, где работает (на предприятии), а предприятие там, где живёт (по месту регистрации). Представляете себе, как можно построить эффективную рыночную экономику в условиях перевёрнутой налоговой системы? И таких примеров можно привести десятки.

Если начинать модернизацию, то надо всё-таки начать с основ - формулирования основных целей нашего развития. Мы порой средства (приватизация, монетизация, модернизация) возводим в цель и забываем, что самое главное - это благосостояние народа, его безопасность, его образование, его здоровье и другие подобные цели деятельности государства.

Поэтому очень не хочется, чтобы в процессе модернизации экономики и общества мы со временем забыли, а зачем мы все это затеяли. Так и хочется вспомнить мораль давнего детского анекдота: в некоем городе построили мост, а затем, чтобы он был чистым, взяли дворника. Потом решили, что дворнику кто-то должен зарплату начислять. Взяли бухгалтера. Потом коллективом должен кто-то управлять. Взяли директора. Потом, естественно, директору выделили машину с водителем, секретаря и так далее. А тут сверху указ: сократить одного человека. Сократили дворника и продолжили успешно работать дальше.   
 

Голанд Юрий Маркович
     Ведущий научный сотрудник Института экономики РАН, кандидат экономических наук, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О способах модернизации российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 30 ноября 2009 года)

 Прежде всего, когда говорят про инновации и модернизацию, мне кажется, надо очень точно определять понятия. Вообще в международной практике инновации немного не так, как у нас понимаются. У нас инновацией считается то, чего нет вообще в нашей стране. Или еще лучше, чего нет в мире. Вот мы новое первые что-то придумали. Вообще принято считать под инновациями то, что впервые не в стране, даже то, что впервые на своем предприятии. Вот у вас этого не было, а на другом, рядом было, и вы для себя сделали новое, это и есть инновация. А мы будем это называть модернизацией.

Почему это важно? Потому что отсюда вытекает сразу вопрос, как вообще должна меняться система? И очень важно, что она должна меняться не в каких-то отдельных областях, где у нас есть возможность для каких-то таких достижений, которых нет во всем мире, а широким фронтом везде, где это только возможно, чтобы все предприятия постепенно "step by step" повышали производительность труда. Здесь очень правильно говорил Абел Гезевич Аганбегян о том, насколько мы отстаем от развитых стран по производительности труда и по энергоэффективности. Это вопрос не создания каких-то отдельных достижений где-то там, это надо решать на каждом предприятии. Но дальше спрашивается, почему этого нет?

Я бы хотел, прежде всего, сказать, что здесь возникает вопрос о средствах, за счет чего делать эти улучшения: для этого нужны деньги, оборудование и люди, проблемы с кадрами - одна из главных сейчас. Здесь говорилось об использовании золотовалютных резервах, и мне приходилось писать, о том, что они у нас чрезмерны, и часть их можно пустить на импорт оборудования и технологий, необходимый для развития страны. Но вот, скажем, Кудрин на некоторых заседаниях, где мне довелось быть, говорил, что это неверный путь. По его мнению, он, во-первых, неверный, потому что, эти золотовалютные резервы должны быть где-то в безопасности за границей. А если их использовать для внутреннего развития, то есть опасность того, что в результате все разворуют или ускорится инфляция. Вот эти два объяснения, почему считалось, что золотовалютные резервы невозможно использовать. Тем не менее, фактически от этого подхода отказались на время кризиса, когда стали их использовать внутри страны.

А в то же самое время, мне кажется, тут возникает некая такая опасность, о которой мы сейчас совсем не говорили. Представьте себе, что вот у вас сейчас есть много предприятий, которые в кризисе. Для того, чтобы выйти из кризиса, нужны деньги, не говоря о том, что надо институциональные изменения сделать, это очень правильно здесь все говорили. Без этого ничего не получится, если не будет защиты прав собственности, судебная система, которая защищает эти права. Но все-таки, если ограничиться только деньгами. Денег у них нет, и в банках их мало, у нас банки тоже в трудном положении.

Их можно было бы взять за границей, и они шли к нам в 2007 году, но сейчас они к нам перестали таким мощным потоком идти, наоборот, наблюдается отток капитала. И для того, чтобы они пошли снова, надо изменить условия, улучшить инвестиционный климат. Серьезный иностранный капитал уже сейчас заявляет, что не будет идти в Россию. Не будут предоставляться кредиты, в частности, и по политическим причинам. Такова реальность.

И я боюсь, что в этих условиях вновь станут звучать голоса тех, кто давно, по-другому видит промышленную политику, не так, как мы вот мы здесь обсуждаем, что надо поднимать все отрасли: машиностроение, станкостроение. А есть идея, что ничего нам это не надо. Нам не надо тратить деньги на это, а надо переходить к постиндустриальному обществу. Оно, вообще, совсем на других основах создается. И нам не надо зря деньги тратить на тот советский, скажем, аппарат производственный, который был когда-то создан, и не надо его модернизировать и восстанавливать, а идти совсем другим постиндустриальным путем, обгоняя путь индустриализации,

И у меня такое ощущение по некоторым косвенным признакам, что это есть реальная, с моей точки зрения, опасность. С точки зрения тех, кто защищает этот подход, это не опасность, а это правильный подход, путь к постиндустриальному обществу, минуя фактически индустриальное, как Монголия, минуя капитализм, сразу в социализм.

И действительно, можно согласиться с тем, что денег, для поднятия всех предприятий, нет. Отсюда возникает важная проблема отбора. Но где критерии этого отбора, как вы должны отбирать? Если только все время государство будет отбирать в условиях коррупции, которая есть у нас, то вряд ли эта задача решаема. Значит надо создать некие рыночные условия, о чем здесь говорилось, чтобы те предприятия, где есть инициативные руководители, действительно могли подняться. Но одновременно с этим, мне кажется, что надо признать - государство должно отказаться от поддержки неэффективных предприятий. И надо учесть все социальные последствия этого, надо помогать людям. Надежда на то, что мы можем всем помочь, всех поднять нереальна.

Знаете, раньше была такая модель, что, когда идет подъем, поднимается река, то все лодки поднимаются, и большие, и маленькие. У нас нет таких условий для подъема всех лодок. Без отбора эффективных предприятий ничего сделать не удастся. Но отбор этот, с моей точки зрения, должен все-таки осуществляться, в первую очередь, не сверху, а путем создания условий равной конкуренции.

И здесь я все-таки хотел бы еще раз вернуться к коррупции, о которой здесь уже упоминали. Мне кажется, что она мешает сделать эту схему работоспособной. Тот уровень коррупции, который у нас есть, откаты на всех уровнях, охватывает всю систему, и все мы в какой-то мере участвуем. Вот Президент в своем Послании сказал: надо бы строить дороги. Но дороги у нас в несколько раз дороже, чем в развитых странах, в том числе и из-за коррупции. Поэтому бессмысленно пока строить дороги. Я думаю, вряд ли с этим подходом полностью можно согласиться. Дороги надо строить всегда. И я думаю, даже такая коррупция не мешает. Надо просто добиваться снижения цены. Но здесь указано на очень правильную мысль, что коррупция может блокировать нам в некоторых направлениях модернизацию экономики. Но надо не только говорить, но и принимать реальные меры. Обойти эту проблему нельзя.

И вот понимание того, что у нас такая сложная ситуация сейчас, которая требует очень сложного подхода, означает, что все наши рассуждения здесь недостаточны. Здесь мы говорим много правильных слов, но для практического решения нужны конкретные схемы решения, как было сказано на прошлом заседании, алгоритмы. Для этого нужны отдельные детальные исследования, обследования и детальные, я бы сказал, программы действий. Это, конечно, в первую очередь, задачи правительственного аппарата. Но и всех экспертных сообществ тоже.

Мне кажется очень важным понимание того, что мы находимся в трудной ситуации, и без дополнительных интеллектуальных усилий из нее выйти нельзя. Это должно быть понято и всеми нами, и начальством.   


Ершов Михаил Владимирович
     Старший вице-президент АКБ Росбанк , доктор экономических наук, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 О денежно-кредитных механизмах модернизации российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 30 ноября 2009 года)

 Сколько мы нашу историю вспоминаем, всегда мысли ставились и развивались верные. Помним еще с советских времен лозунг Экономика должна быть экономной . Или я еще со студенческих времен помню лозунг Пятилетка эффективности и качества . То есть все эти вещи-то, они у всех были всегда на слуху, и во все времена люди задачи такие ставили. И никто не будет говорить, что нет, надо, чтобы была сырьевая, неэффективная, какая-то еще экономика. Действительно, чтобы все эти правильно ставящиеся задачи были реально доведены хоть как-то или начали в реальной жизни воплощаться, нужно, чтобы были реально действующие механизмы, которые позволят этим задачам быть реализованными. И здесь нам, конечно, никуда не деться от финансовой сферы.

Некоторые философские вопросы, которые были подняты Дмитрием Евгеньевичем Сорокиным, напомнили мне один пример с Японией. Когда в конце 80-х японские финансовые компании не кредитовали и не инвестировали в старые отрасли, потому что они им были уже не интересны, а в новые они тоже денег пока не давали, потому что они были еще не интересны или связаны с рисками. Вот некий такой переходный момент, когда формировалась новая структура новой экономики, по сути. И через такие, очень критические моменты, многим экономическим системам приходилось проходить. Вот нам надо тоже это иметь в виду.

Относительно денежно-кредитной политики. Вот недавно как раз, буквально две недели назад, в этом уважаемом учреждении были заслушаны, я так понимаю, и приняты подходы Банка России по этим вопросам. Год назад тот же самый документ, подготовленный Центральным банком, гласил о том, что основные источники формирования денежных ресурсов в экономике будут внутренними, потому что кризис создал новую среду, создал новые риски, которые требуют эти реалии учесть. И эти новые внутренние подходы, внутренние основы будут означать, во-первых, уменьшение внешних рисков, потому что столкнется финансовый реальный сектор с невозможностью привлечения внешних займов. Будут также означать более работающую финансовую систему, трансмиссионные механизмы, когда ресурсы будут попадать не только в сырьевые, но и в остальные отрасли экономики, что важно и что нужно в контексте наших всех программ диверсификации и так далее. Будут также означать повышение роли процентных ставок и там еще технические некие вещи. Можно было бы согласиться почти со всем, что было сказано ими год назад.

Открываем документ уже текущего ноября, текущего декабря и соответственно на перспективу - на будущий год и дальше (на три года, кажется, сейчас в увязке с бюджетом принимается). Говорится вдруг вновь то же самое, что и говорилось многие и многие годы до того. То есть опять основным источником формирования ресурсов, денежного предложения, технически выражаясь, является внешняя сфера. То есть, как это было и позапрошлый год, и еще лет на 10, как минимум, уходя назад. Зададимся вопросом. Что, разве все те цели и задачи, которые они же сами год назад ставили, перестали быть актуальными? Наверное, вряд ли. Разве внешние риски в условиях еще непонятной ситуации в мире уменьшились?

Да, сейчас временный рост, но сколь долгим он будет и не последует ли вторая волна, как это часто бывало в истории. Мы просто констатируем некие возможности опять-таки со ссылкой на историю. Как это часто бывало в истории, что после первого спада ситуация стабилизировалась, даже немножечко улучшалась, а потом следовал второй более длинный и более глубокий провал.
Надо же все-таки тоже хотя бы такие вещи иметь в виду, чтобы не быть захваченными врасплох. Да, диверсификация. Как, интересно, мы хотим диверсифицировать уже в контексте нашего заголовка, диверсифицировать нашу экономику, если денежная эмиссия будет вся формироваться за счет либо внешних займов, о которых я уже говорил, либо экспортной выручки.

Вот сырьевой экспортер продал свою валюту, получил рубли, и он является для всей остальной экономики источником рублей, рублевого предложения и рублевых ресурсов, которые уже как бы формируют структуру всей остальной экономики. То есть даже неэкспортные отрасли будут, так или иначе, обслуживать уже рублевые заказы ТЭКа, какие-нибудь субподряды, что-нибудь еще. То есть, имеем дело с такой пирамидой, где наверху этой пирамиды находятся сырьевые тэковские отрасли, а вся остальная экономика нацелена на обслуживание этой самой вершины. Подходы 90-х и 2000-х годов, которые были именно такими, собственно, и привели к тому, что и в ВВП, и в структуре экспорта, отрасли ТЭК постоянно увеличивали свою долю. Если мы хотим эту ситуацию переломить и изменить, наверное, все-таки нужно и в фундаментальном, регулятивном плане какие-то подходы делать, которые, по крайней мере, не усугубляли бы и не делали бы ее еще более трудноизменимой. Тут есть, над чем подумать.

Совсем коротко о неких возможных подходах, в том числе по длинным деньгам. Трижды у Абела Гезевича Аганбегяна прозвучали длинные деньги. Действительно, проблема очень острая и большая. Модернизацию реально, если мы хотим сделать ее системной, то для нее должны быть соответствующие ресурсы. Понятно, что это могут быть и пенсионные деньги, о чем говорилось, и другие источники. Вот я не поленился и залез в балансы ведущих регуляторов ведущих экономик, Банка Японии того же самого, ФРС США, которые сейчас из кризиса худо-бедно, будем надеяться, что скорее лучше, чем хуже, выходят. Они вновь после короткого пересменка, который пришелся на конец прошлого года, когда был у них кризисный, что называется, ступор, вновь перешли к той системе, которая в формировании денежных ресурсов, которые они использовали до того многие годы и, собственно, которые позволили им, по их мнению, и как оно получается, так и на самом деле, сформировать достаточно большой и масштабный пласт длинных денег. Они вновь реанимировали подходы, в которых бюджетные механизмы, так или иначе, становятся главенствующими.

То есть ФРС покупает длинные целевые бумаги у своего Министерства финансов на 10 лет, на 15 лет, на 20 лет. На эти деньги начисляет соответствующему регулятору, Министерству финансов, соответствующие ресурсы, которые потом уже потихонечку дальше спускаются в остальную экономику. Первичный кредит - на 15 лет. Если ФРС купил у Минфина 15-летнюю бумагу, означает, по сути, человеческим языком выражаясь, что он выдал ему 15-летний кредит. А потом, кстати, он может это дело обновить, купить новую бумагу. Эту погасит, а другую эмитирует. Соответственно, те уже своим субподрядчикам на 10 лет, каким-нибудь банкам или кому еще, инвесторам на восемь и так далее, до нуля. Вот тот самый мультипликатор. Но формируется очень мощный и масштабный пласт длинных ресурсов, когда у вас вершина 20 лет, а пока спустится до нуля, то ступенек получится довольно не мало. По крайней мере, есть, над чем подумать. И плюс, конечно к этому добавляются и другие механизмы - пенсионные, страховые, механизмы гарантий для того, чтобы способствовать притоку финансовых ресурсов в реальную экономику и так далее.

Вся проблема столь масштабна, что здесь необходимо использование всей вертикали и всей горизонтали механизмов, имеющихся в распоряжении регуляторов и у экономики. То есть все возможные рычаги надо еще раз оценить и инвентаризировать механизмы, которые могут нацелить подходы на решение тех ключевых задач, которые перед экономикой стоят.   


Клейнер Георгий Борисович
     Заместитель директора Центрального экономико-математического института РАН, член-корреспондент РАН, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 Консервативно-эволюционная модернизация российской экономики
(выступление на заседании Научно-экспертного совета по антикризисной политике 30 ноября 2009 года)

 Мне кажется, мы сейчас находимся на очень важном, значительном этапе жизни России. Те усиленные послания, которые мы слышали недавно и продолжаем слушать из уст власти, являются, по-моему, мощным стимулом для того, чтобы мы сами пересмотрели и определили свою роль в процессе развития экономики России, чтобы сконцентрировали на обсуждении этого свои возможности.

Мне представляется, что консервативная модернизация - это то самое реальное направление, к которому мы должны следовать. С одной стороны, модернизация, но не модернизация в отказе от всего, что есть. А модернизация, составляющая эволюционную часть развития во всей траектории развития России.

Есть большая опасность у так называемых прорывных технологий, они действительно позволяют увлечь за собой часть общества или часть экономики, оставляя далеко позади оставшуюся часть. Это, как правило, не приводит ни к чему хорошему. Необходима не прорывная технология, а системная модернизация экономики. Системная и в пространстве, то есть она должна захватывать все отрасли и все территории, и, в каком-то смысле, все предприятия, и системная во времени.

Недавно я обсуждал в одной аудитории лозунг, который выдвинут известным американским ученым в процессе реорганизации предприятий и более серьезных комплексов. Он выдвинул лозунг: порвите с прошлым . Мне кажется, что подход консервативный является противоположностью этого. Мы должны не рвать с прошлым, а использовать прошлое, как ресурс для будущего.

В связи с этим, как пример, существует такая проблема в России, как моногорода, теперь выяснилось, что это проблема. Раньше это был ресурс. Потому что на базе моногородов развивались ведущие технологии, формировалось население, формировались работники, формировались инженерно-технические работники, которые и двигали вперед науку. И вы сами знаете, какую роль сыграли моногорода в крупнейших достижениях России, от космоса до военной техники.

Теперь моногорода стали болью России, но это лишь одна из частей нашего небрежения ресурсами. Моногорода, по-прежнему находящиеся в сфере промышленной политики, социальной политики, должны стать ресурсом новых технологий - технологий, которые ведут нас в будущее. Не то что прорывных, но ведущих технологий, за которыми может устремиться и вся страна.

И когда я слышу от представителей Министерства экономики такое вдохновляющее заявление, прозвучавшее совсем недавно, около месяца назад, - к 2015 году в России (слава тебе, господи, они так не говорят, но интонация такая), слава тебе, господи, не будет моногородов , у меня это вызывает такое же отношение, как когда нам говорят: ну слава тебе, господи, в России не будет машиностроения, не будем мы делать эти машины.

Это все есть небрежение и отказ от собственного прошлого, от собственного настоящего и в каком-то смысле от собственного будущего.

Мне представляется, что теория консервативной модернизации должна быть разработана более детально, и это как бы задача ученого сообщества, многочисленные и лучшие представители которого здесь находятся. Теория консервативной модернизации и стратегия консервативной модернизации , должны включать в себя то, о чем говорят многие и многие, и чего нет до сих пор, - промышленную политику.

Невозможно говорить о модернизации, невозможно уследить за колоссальной, крупнейшей в мире страной, которая раскинулась не только в географическом пространстве, но и в технологическом пространстве, в которой можно найти и самые устаревшие уклады, и самые модерновые , те, которые еще только завоют мир когда-то, невозможно всем этим управлять без промышленной политики.

Иногда высказывается убеждение в том, что промышленная политика не может не быть ошибочной, мы обязательно ошибемся, что-то будет впереди не то, что мы предполагали. Да, промышленная политика может и, я даже рискну сказать, должна быть ошибочной, но она должна быть. Пока ее нет, нет и предмета для разговора, нет и предмета для управления. И эта политика должна носить системный характер.

Академик Аганбегян А.Г. правильно говорил об инновационном характере продукции. Но какая продукция должна производиться на базе внедрения инновационных технологий? Чему следует уделять приоритет? Мы практически завалили свое машиностроение. Где у нас станкостроение - основа машиностроения? Если мы хотим двинуться в будущее, имея народнохозяйственный комплекс с отсутствующим станкостроением, мы обречены оставаться тем, чем являемся - сырьевой державой. Где промышленная политика, которая должна указать на необходимость развития станкостроения?

Поймите меня правильно, я не против нанотехнологий, но не одним нано жив человек. Кроме нано , есть еще и микро, есть мезо, есть макро. И промышленная политика должна охватывать все эти направления. Мне кажется, что есть необходимость в создании такой политики, и не только в создании, но и в обсуждении ее, широком обсуждении в научном, экспертном, промышленном сообществе, экономическом сообществе, в том числе и с зарубежными коллегами.

И это обсуждение, может быть, имеет не меньшее значение, чем сама разработка этой стратегии. Потому что это образует базу того, что необходимо для модернизации

Вот еще о чем я хотел бы сказать. Необходима консолидация общества. Пока общество находится в раздробленном состоянии (не буду приводить вам примеры, сейчас о них говорят очень много), мы не сможем двинуться вперед всей страной. А консолидация эта должна происходить именно на базе промышленной политики и на базе экономической и социальной политики в целом. Реформа, о которой мы говорим, или которую имеем в голове, должна охватывать не только отраслевой разрез.

Конечно, эта промышленная политика касается не только того, какая отрасль идет вперед, фармакология или станкостроение, но она должна охватывать всю толщу экономики, сверху донизу. Что находится внизу? Внизу находятся предприятия. И, на мой взгляд, это еще один ресурс. Одновременно, как и моногорода, предприятия как минимальные ячейки - одновременно и боль России, и ресурс России. С одной стороны, мы имеем на предприятиях вопиющие вещи, где именно из-за реакции этих предприятий и не идет инновационная программа. Именно там принимаются решения об отказе от инноваций или об инновациях.

И это нас подводит к ситуации, к необходимости реформы корпоративного управления, корпоративных предприятий, а также остальных видов организационно-правовых форм предприятий. Необходимы решительные шаги для создания целостной и непротиворечивой системы управления предприятием. Сейчас все категории, работающие на предприятии, - работники, менеджеры, акционеры - все работают в своих собственных интересах. И консолидировать эти интересы до сих пор не удалось, поскольку права и обязанности их кардинальным образом не сбалансированы.

И вот реформа предприятий, реформа управления предприятием, которая должна быть направлена на формирование и поддержание баланса между всеми участниками производства, фактически на достижение справедливости , если хотите. Если в основе не лежит справедливость, все здание окажется не стоящим на прочном фундаменте. И вот эта реформа, мне кажется, должна лечь наряду с другими видами модернизационных мероприятий в структуру модернизационной стратегии России.

Если посмотреть немножко шире на это, то необходима модернизация всей системы принятия решений не только на уровне предприятий, но и на уровне макроэкономических решений и всех других. То, что мы называем с вами коррупцией, - это лишь часть, видимая часть айсберга кривого принятия решений.

Я недавно был на одной конференции в Высшей школе экономики. Там докладывалось очень интересное обследование, по каким принципам людей нанимают на работу и продвигают их по служебной лестнице. И оказывалось, что не профессиональные качества, не человеческие качества, не образование, а личные отношения являются основным стимулом и основным условием приема на работу. То есть картина вырисовывалась жуткая.

Если мы прибавим к этому ситуацию принятия решений на макроуровне, то мы получим полностью искаженную систему принятия решений в России. Это та часть экономики и общества, которая в первую очередь должна подвергнуться кардинальной и решительной модернизации.

Не буду долго об этом говорить, поскольку каждая из этих затронутых тем - и консолидация общества, и промышленная политика, и система принятия решений, и корпоративное управление - заслуживают отдельного разговора. Хотел бы просто упомянуть, что многие из этих тем затронуты в вышедшей два года назад под редакцией Дмитрия Семеновича Львова, академика, к сожалению, которого сейчас нет, книге Россия в глобализирующемся мире. Модернизация российской экономики . Здесь есть некоторое предвидение того, что мы имеем сейчас и некоторое указание ориентиров, как двигаться по пути, намеченному в посланиях и высказываниях высших лиц нашего государства.   


Филипповский Максим Леонидович
     Адвокат, кандидант экономических наук

 Модернизация в контексте консерватизма попахивает абсурдом.

Используемая терминология требует отчетливых значений:

Консерватизм (от лат.conservate - сохранять, охранять, заботиться о сохранении) - политическая идеология, выступающая за сохранение существующего общественного порядка, в первую очередь морально-правовых отношений, воплощенных в нации, религии, браке, семье, собственности.

Модернизация (от фр.Moderne - современный) - взаимообусловленные общественные процессы и изменения во всех социальных институтах, сопровождающие процесс индустриализации и характеризующиеся: ростом специализации и дифференциации труда; бюрократией; формированием политических институтов современного типа; открытой стратификационной системой; высокой мобильностью; ослаблением традиционных ценностей: семьи, религии, морали; ростом индивидуализма и т.д.

В целом представленные в сети значения терминов соответствуют вышеуказанному их содержанию.

Таким образом, предложенная схема сохранения существующего общественного порядка в процессе изменения всех социальных институтов является противоречивой и логически не верной. Подобное "движение вперед" скорее будет "топтанием на месте".   


Айрапетян Мамикон Сергеевич
     Главный советник, заместитель Председателя Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы, доктор экономических наук

 В контексте циклической концепции мирового экономического процесса, новая волна модернизации российской экономики - это очередная, а именно, десятая в российской истории (начиная с создания в начале XVIII века Российской империи) волна модернизации, а точнее, индустриализации российской экономики. Примечательно, что каждая из этих волн имеет стандартную длительность - примерно в 21 год, включая периоды их постепенного (в течение 4-х лет) генезиса и последующего затухания, и происходит в периоды роста мировых экономических циклов, в которые оказывается включенной, в большей или меньшей степени, также и российская экономика. Так, первая волна модернизации российской экономики происходила с 1692 по 1713 годы, вторая волна - с 1726 по 1747 годы, третья волна - с 1760 по 1781 годы, четвертая волна - с 1794 по 1815 годы, пятая волна - с 1828 по 1849 годы, шестая волна - с 1862 по 1883 годы, седьмая волна - с 1896 по 1917 годы, восьмая волна - с 1930 по 1951 годы, девятая волна - с 1964 по 1985 годы, и, наконец, десятая, текущая волна модернизации происходит с 1998 по 2019 годы.

Таким образом, выявление особенностей каждой последущей волны модернизации, в данном случае, современной волны модернизации российской экономики с 1998 по 2019 годы, является возможной только лишь в контексте такого исторического ряда, а также в сравнении с каждой предшествующей волной модернизации и, наконец, с учетом соответствующих внутренних и внешних условий их прохождения. Главная позитивная особенность нового курса - это возможность проведения модернизации российской экономики на основе консервативной (циклической) идеологической платформы , обеспечивающей реализацию не просто модели консервативной модернизации , а именно консервативной модели долгосрочной сбалансированной и эффективной модернизации российской экономики посредством гибкой внутренней и внешней политики, направленной на сдерживание чрезмерных и негативных проявлений как экономического роста (прогрессивных тенденций), так и экономического спада (регрессивных тенденций) в рамках мировых экономических циклов, в частности, текущего мирового экономического цикла с 1998 по 2032 годы.   


Дементьев Виктор Евгеньевич
     Заведующий лабораторией механизмов финансово-промышленной интеграции Центрального экономико-математического института РАН, доктор экономических наук, профессор, член Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы

 Промышленная среда - ключевой фактор развития науки и инноваций в российской экономике

 В последние годы было принято немало мер по повышению инновационной активности российской экономики. Это - развитие системы государственных научных центров, формирование сети национальных исследовательских университетов, создание особых экономических зон технико-внедренческого типа, учреждение таких институтов развития как Роснано и др. Вместе с тем, широко признается наличие дисбаланса между значительной по масштабу и объемам затрачиваемых средств научно-технической сферой и низким уровнем технологического развития базовых секторов отечественной экономики.

Необходимо, однако, учитывать, что новые научные идеи и технологии не могут успешно развиваться и превращаться в инновационные рыночные продукты в условиях отсталого промышленного сектора. Необходимо констатировать, что на протяжении всего периода реформ в российской экономике не предпринимались энергичные усилия по преодолению технологической отсталости с помощью соответствующей промышленной политики. Государство демонстрировало тенденцию к снижению своей инвестиционной активности в производственной сфере.

Между тем, крупные нововведения (технологические, продуктовые) обычно имеют комплементарный характер, требуют целой совокупности взаимодополняющих изменений, выходящих за рамки отдельных фирм. Рыночные механизмы координации экономической деятельности могут не обеспечивать в таких случаях необходимого снижения инновационных рисков ( ловушка координации ), поддерживая тем самым инерцию технологической отсталости производства.

Низкая конкурентоспособность российских производств пятого технологического уклада накладывает ресурсные и спросовые ограничения на развитие производств как пятого, так и шестого технологических укладов, на соответствующие исследования и разработки. Состояние предшествующего уклада сказывается на качестве материальных и трудовых ресурсов, необходимых для развития новейших производств. С другой стороны, именно конкурентоспособные производства пятого технологического уклада - основной источник спроса на технологии шестого технологического уклада в период его внедрения.

Ликвидация отставания в сфере производств пятого технологического уклада - ключевой фактор улучшения среды генерации знаний в российской экономике. Таким образом достигается наращивание синергического (комплементарного) эффекта от комбинирования технологий, расширение внутреннего спроса на результаты исследований и разработок как по новейшим технологиям широкого применения (в частности, нанотехнологиям), так и по использованию этих технологий в уже существующих производствах. В результате комбинирования технологий значительная часть отраслей пятого технологического уклада трансформируется в отрасли нового уклада.

Если приоритетом является развитие конкурентных преимуществ в первую очередь национальной экономики, то емкий внутренний рынок новейших технологий - наилучший инкубатор для подготовки к экспансии на внешние рынки.

В Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года указывается, что для создания эффективной национальной инновационной системы необходимо повысить спрос на инновации со стороны большей части отраслей экономики. Однако влияние импорта технологий на этот спрос трактуется довольно односторонне, как скорее ограничивающий спрос на инновации фактор. Между тем, это импорт способен, хотя и с некоторым лагом, служить фактором активизации спроса на отечественные инновационные разработки.

Экономический кризис, выявивший исчерпание возможностей роста пятого технологического уклада на собственной производственной базе, предоставляет благоприятные возможности для улучшения своей промышленной среды странам, отстающим в развитии этого уклада. Речь идет о заимствовании наиболее эффективных его технологий у стран-лидеров, испытывающих трудности в сбыте как конечной продукции, так и технологического оборудования. Это подходящее время для замещения импорта, расширения внутреннего рынка и увеличения производительности труда. Именно по этому пути шли Россия и Япония в эпоху Великой депрессии. В обеих странах десятилетие 1930-1940 гг. - эпоха быстрой индустриализации, основанной на заимствовании западных технологий. Результатом такого заимствования является не только приближение к лидерам, но и формирование внутреннего рынка для новых технологий широкого применения.

Вопрос о том, на основе каких нанотехнологий Россия будет развивать или формировать свои сравнительные преимущества в глобальной конкуренции, до сих пор не имеет такого ответа, который способен служить надежным руководством к действию. То, что российские усилия в сфере нанотехнологий охватывают многие направления, не гарантирует обретения отечественной экономикой конкурентных преимуществ в этой сфере.   


Айрапетян Мамикон Сергеевич
     Главный советник, заместитель Председателя Научно-экспертного совета по антикризисной политике Аналитического управления Аппарата Государственной Думы, доктор экономических наук

 Поднятые коллегами проблемы являются, безусловно, интересными. Хотя, следует отметить, что оценки перспектив их возможных решений принимают, как правило, предельно скептический характер. Тем не менее, такие оценки имеют, очевидно, полное право на существование и, более того, на обсуждение. И такое обсуждение будет обязательно продолжено. Во-первых, на самом заседании Научно-экспертного совета, и, во-вторых, после него. В том числе и на этой открытой площадке, на которой будут размещены выступления и материалы прошедшей дискуссии на этом заседании, а также другие материалы, которые будут поступать в дальнейшем по этой теме.

По состоянию на сегодняшнее число, хотел бы поблагодарить всех коллег за их комментарии, которые будут розданы на заседании для сведения и обсуждения, а также пригласить их авторов принять участие в заседании Научно-экспертного совета 30 ноября в 15.00 часов. Информация имеется на новостной ленте Государственной Думы. Заявки можно направить на электронный адрес:    


Колосков Александр Игоревич
     Независимый эксперт

 Не даром в прессе развернулась дискуссия по поводу консервативной идеологии . Не менее широко обсуждалось в свое время словосочетание суверенная демократия , выданное В. Ю. Сурковым на партийном активе Единой России . Нынешняя Новая волна модернизации российской экономики на идеологической платформе российского консерватизма - это очень близко по форме к продолжению курса реформ на идеологической платформе суверенной демократии . Это форма без содержания. Это просто игра словами, за которой не прослеживается идеи, то есть цели. Куда идти России? Конечно, Вперед . Как туда идти? Разумеется, консервативно .

Председатель Высшего совета Единой России на XI съезде партии совершенно однозначно пояснил термин российского консерватизма . Это идеология стабильности и развития, постоянного творческого обновления общества без застоев и революций . То есть главное - развитие. Движение вперед. Постоянно и стабильно. Вот в этом и заключается консерватизм. Вот в этом и заключается эффективность. Тут все понятно.

А с программами, как и с популярными оборотами речи, проблем не будет. Они будут написаны так, что не придерешься. Единственное, что смущает - это то, что программы пишутся на 10 лет вперед, а за этими неблизкими годами прячутся совершенно непредвиденные события. То в России постоянно рос ВВП, а то - вдруг кризис. Значит, вместо того, чтобы модернизировать экономику, инвестировать в промышленность, сельское хозяйство, в человеческий потенциал, правительство только накопило финансовый резерв, которого хватит на 2 года. И все. дальше останутся только корпоративные долги, которые должна выплатить не страна, а коммерческие предприятия. Резерв был создан только для того, чтобы за время его существования не слишком упал уровень жизни в стране. Вот такое долгосрочное планирование . И не даром в основу бюджета положен курс нефти. А курс упал - сразу кризис. Вот такая в стране стабильность. Вот такой курс реформ . Вот реальная основа нынешних российских программ . Хорошо, что к программе модернизации добавлено слово консервативная . Теперь и с программой, и с экономикой все будет хорошо.   


Колташов Василий
     Руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений

 Пока тема модернизации остается лишенной конкретики. Есть некий абстрактный лозунг, но не видно мер необходимых для обновления национального хозяйства. И совершенно неясно, каким оно должно стать согласно представлениям консервативных модернистов из Единой России.

Без политических перемен серьезные преобразования в экономике невозможны, но они не могут прийти сверху. Заинтересованных сил там не видно. В события должны включиться широкие массы людей. Именно этого больше всего опасаются (но не смогут избежать) власти. Модернизация российской экономики в ближайшее десятилетие состоится, но только ничего правоконсервативного в ней не будет. И не известно будут ли нынешние инициаторы обновлений к ним причастны в положительном смысле.    


Алексеев Алексей Вениаминович
     Ведущий научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, кандидат экономических наук, доцент

 В чем особенности Новой волны модернизации российской экономики ?

В рамках интеграции в глобальную экономику Россия получила не сбалансированную экономику, а мощнейший импульс по выстраиванию собственной экономики в интересах глобальной экономики. Новая волна модернизации , по идее, должна перенастроить экономику России так, чтобы ее обновленная экономика отвечала не только и не столько интересам глобальной экономики, сколько интересам российских граждан.

Модернизация - следствие мирового кризиса или насущная необходимость?

Кризис - это не более чем обострение (проявление) назревшей проблемы, которая по каким-то причинам не решалась в мирное время. Кризис заставляет ее решать. В этом смысле модернизация - насущная необходимость, так как если бы у нас все было с экономикой в порядке, то и кризис был бы не страшен.

Позволит ли консервативная модернизация укрепить экономику России?

Консервативная модернизация - это, наверное, улучшение того, что уже есть проверенными средствами. А здесь проблема. Известно: улучшать плохое - только портить. Утверждать же, что то, что у нас осталось - сплошь хорошее, явное преувеличение. Нужно создавать новое, причем часто в режиме конструктивного разрушения старого. Таким образом, то что есть в значительной степени необходимо переделывать, при этом методы, которыми использовались для того, чтобы создать то, что есть, вряд ли подойдут для того, чтобы развивать как раз другое.

Чем такая модернизация эффективнее либеральной и социалистической ? Нужна ли специальная Программа модернизации российской экономики ?

Это известная проблема, решенная в старом советском анекдоте о том, что надо не кровати переставлять, а девочек менять . Программа нужна, но решаться она должна не на бюрократической, а на институциональной основе. Руководители госорганов всех уровней должны быть поставлены в условия, что если на вверенных им территориях не выполняются целевые показатели программы (обязательно измеримые), то будут найдены новые руководители, способные выполнять эти показатели.

Какие первоочередные меры должны быть включены в такую Программу?

Для начала неплохо бы разобраться, чего мы, собственно, хотим. Разработка непротиворечивых целевых ориентиров Программы - серьезная самостоятельная задача, но основные принципы разработки критериев для оценки достижения этих ориентиров давно известны. Например, производительность труда в российском строительстве составляет 21% от уровня производительности в строительном секторе США. Поставьте задачу достичь уровня, положим, в 30% к 2012 г. (с соответствующей разбивкой по годам). Не получается - ответственного за это направление реализации программы уволить. Стоит реально уволить десяток-другой чиновников, во-первых, найдутся те, кто будет способен решать поставленные задачи, во-вторых, неожиданно выяснится, что потенциал и у тех, кто уже работает очень даже неплохой.

Можно ли такую Программу считать Общенациональным проектом ? Какие должны быть сроки разработки и исполнения такой Программы? Кто и как должен контролировать реализацию такой Программы?

Контролировать реализацию Программы должен Президент. Иначе за это дело можно и не браться. Но именно контролировать исполнение программы, а не просто говорить про проблемы, возникающие при ее реализации.   


Дружный Михаил Васильевич
     Директор и главный режиссер студии специальных фильмов и анимации "Контакт"

 В чем особенности Новой волны модернизации российской экономики ?

1. Экономическая элита в большинстве своем не заинтересована в модернизационном проекте и не может его осуществить.
2. Проекта нет как такового. Есть мечты о проекте.
3. Опоздали на 20 лет
4. Историческое время сжато до предела. (См. работы С. П.Капицы)
5. Развитые страны в ближайшее время сменят парадигму мироустройства и развития на вариант следующего уровня, тогда как мы даже мечтаем в бесконечно устаревших координатах. Ранее хоть мечтали об одном - материальном.

Модернизация - следствие мирового кризиса или насущная необходимость?

Понимание исторического тупика наконец добралось до мозгов и властьимущих. (Не до всех мозгов.) Мировой кризис - всего лишь катализатор.

Позволит ли консервативная модернизация укрепить экономику России? Чем такая модернизация эффективнее либеральной и социалистической ?

Повторяю. Проекта нет. Во всяком случае, во власти и у "партии власти". То, что озвучено - НЕ ПРОЕКТ. Нет даже внятных сигналов, способных убедить в искренности намерений что-то модернизировать.

Ибо с этой ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМОЙ И ПРАКТИКОЙ ничего модернизировать нельзя по определению. После последних "выборов" даже идиотам все стало ясно.

Нужна ли специальная Программа модернизации российской экономики ? Какие первоочередные меры должны быть включены в такую Программу? Можно ли такую Программу считать Общенациональным проектом ?

До разработки программы должны быть сделаны знаковые действия со стороны главного модернизатора. Вариант набора подобных действий озвучил, например, Делягин.

Какие должны быть сроки разработки и исполнения такой Программы?

Не ответив на вопрос "КТО ЭТО БУДЕТ ДЕЛАТЬ?" (Не принимать же серьезно в качестве этого ответа харизматично произнесенное "МЫ" Медведева в адрес Панфиловой. Кто "МЫ"? Правозащитники плюс Медведев??? Не смешите мои тапки.)

Кто и как должен контролировать реализацию такой Программы?

Те же акторы, которые контролируют власть в "нормальных" демократических странах. Те, что очень эффективно "зачистили" в процессе строительства "верикали". В отсутствие таких акторов не то что чрезвычайно сложный процесс "модернизации" - озверевших ментов контролировать никто не может.   


Баранов Дмитрий
     Ведущий эксперт УК Финам Менеджмент

 Никаких особенностей пока нет. Всего лишь объявлено о том, что будет взят курс на модернизацию страны. Но даже, что это такое - модернизация , все понимают по-своему. Пока же, не определены цели, которых мы хотим достичь, неизвестны задачи, которые предстоит решить для их достижения, не проанализировано то положение страны и экономики, в котором мы сейчас находимся, неизвестен тот путь, по которому всем предстоит пойти. Так что говорить о каких-то особенностях рано. Безусловно, модернизация является насущной необходимостью для нашей страны, кризис лишь подстегнул принятие решения о переходе к ней. Если уж неизвестны параметры модернизации вообще, то, что за зверь консервативная модернизация , остаётся тайной за семью печатями. Нужно дождаться раскрытия этого термина, в результате дискуссий и уже тогда анализировать его. Пока же, просто воспринимая его на слух, можно сказать, что он его [слух] коробит. Потому что значение термина модернизация прекрасно известно, и он не нуждается в каких-либо дополнительных определениях. Если в этой Программе модернизации российской экономики , будет четко прописаны её цели и задачи, определены сроки выполнения, источники финансирования и названы ответственные, то тогда такой документ имеет право на существование. Если же эта будет очередная программа из серии Хорошо бы, хорошо бы нам кита поймать большого то, тогда лучше не тратить силы и средства на её создание. В каком-то смысле эта программа может стать национальным проектом, потому что она касается каждого гражданина России. Сроки разработки такой программы должны быть адекватны самой задаче - и затягивать не надо, потому что ситуация тяжёлая, а с другой стороны, спешить тоже не надо, потому что можно забыть что-то важное. Естественно, что контроль выполнения такой программы должен быть и со стороны исполнительной, законодательной и судебной власти, но наилучшим контролем будет контроль со стороны общества, всех граждан. Главное, дать им возможность спрашивать с руководителей за невыполнение программы, невзирая на должности, и выражать несогласие с ней, путём проведения различных протестных действий. Властям не нужно бояться народного недовольства, возможность его свободного выражения должна стать нормой. Вот как раз этот пункт и можно занести в число первоочередных мер в программу модернизации.   


Абрамов Александр Евгеньевич
     Профессор кафедры фондового рынка и рынка инвестиций ГУ-ВШЭ

 Суть современной модернизации российской экономики - уход от ее сырьевой зависимости, нахождение новых точек экономического роста. Это - не дань современному кризису, это тот вызов, который в ближайшие годы должна решить Россия, если она не хочет повторить судьбу СССР. Кризис лишь помог "Единой России" и ее лидерам вслед за другими, наконец, понять необходимость перемен. Не берусь разъяснять смысла словосочетания "консервативная модернизация", лучше спросить у тех, кто это выдумал. А заодно можно спросить, почему "Единая Россия" не помышляла о модернизации в годы, предшествующие кризису?

Глубина и масштабы необходимой модернизации огромны. Конечно, очень хотелось бы, чтобы реальная модернизация не привела бы к хаосу в управлении страной. Но для этого власть как минимум должна начинать вести себя ответственно - законы страны должны стать едиными для всех, суды независимыми, правоохранительные органы эффективными. Если модернизация по "Единой России" предполагает "консерватизм" в решении данных вопросов - это просто безответственный подход.

Возьмите позитивный пример Грузии, где власти за 7 лет удалось решить проблему коррупции и неэффективности деятельности правоохранительных органов. Это признает даже грузинская оппозиция. Теперь там вместо 100 тыс. погрязших в коррупции и распутстве сотрудников правоохранительных органов эффективно работает всего 14 тыс.чел. Если "консервативная модернизация" по Грызлову означает, что вместо такой реформы мы после очередного зверства сотрудников российских правоохранительных органов против российских граждан будем в сотый раз выслушивать невнятные объяснения и обещания Р.Нургалиева и других руководителей, то это печально для России и каждого из нас.

И еще. Модернизация - это новая форма взаимоотношений бизнеса и власти. Инновации рождает только бизнес, которому власть помогает. У нас сейчас власть не слышит голоса среднего и малого бизнеса, то есть той среды, где по опыту других стран рождается основная масса инноваций. Между властью и неолигархическим бизнесом лежит пропасть, и если партия власти здесь тоже будет придерживаться "консерватизма", то все мы в эту пропасть и улетим.   


Маркелов Сергей Николаевич
     Генеральный директор Коммуникационного Агентства "МаркеловГрупп"

 В чем особенности Новой волны модернизации российской экономики ?

Власти очень хочется, чтобы народ сам (без принуждения и кнута) стал двигателем модернизации (сам отрезвел, сам захотел, сам начал, сам сделал, сам радуется от результатов)

Модернизация - следствие мирового кризиса или насущная необходимость?

Мировой кризис помогает российской власти быть в глобальном преобразовательном тренде, но "суверенности" никто не отменял.

С точки зрения "России как нового государства" - заявленная модель модернизации необходимость, но не насущная

Позволит ли консервативная модернизация укрепить экономику России?

Укрепить реально (объективно) и укрепить виртуально (пропагандистски) - имеют разное содержание.

- Реально укрепить нашу экономику могут в принципе разные модели модернизации и консервативная в том числе (консервативная модель просто максимально не трогает, обходит "гордые и больные" исторические темы сегодняшней русской души).
- Виртуально (пропагандистски), любой итог модернизации всегда будет подан как укрепляющий нашу экономику.

Реальная проблема модернизации (и ее результаты) находится в головах сегодняшних и завтрашних потенциальных модернизаторов (правда многие из них еще не знают, что они и есть эти модернизаторы)

Чем такая модернизация эффективнее либеральной и социалистической ?

Она полезна пока мы не научились экспертно работать с историей страны, пока мы не научились мечтать, пока власть вынуждена быть умнее своих граждан.