МИ 2011 г. май (часть 1), "Материалы семинара-совещания с руководителями аналитических служб аппаратов законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
Председательствующий. Спасибо. Я хотел бы предоставить слово Федорову Григорию Федоровичу, председателю исполнительного комитета Ассоциации экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации Центрального федерального округа. Пожалуйста, Федор Григорьевич.
Федоров Ф.Г.
Спасибо. Поддерживаю выступления предыдущих коллег, которые говорили большое спасибо организаторам данного мероприятия. Но я хотел бы сказать, почему я тоже присоединяюсь к этой оценке. Потому что, действительно, сколько мы уже прослушали уже, неважно, кто какую власть представлял – то ли федеральную, исполнительную, законодательную или это ученые – мы все крутились вокруг трех вопросов. И, задавая вопрос себе, публике, мы вместе пытаемся ответить, что же происходит.
Мы говорим, что в первую очередь нам надо отработать законодательное поле, и это правильно. В России, или в Штатах, или во Франции, в первую очередь взаимоотношения власти, бизнеса и населения в целом должны быть оформлены на законодательном поле.
Второе. Мы говорим: для того, чтобы разрабатывать мероприятия, реализация которых позволяет изменять состояние объекта в нужном варианте, в нужном положении, надо иметь возможность в реальном режиме времени его мониторить, обследовать и понимать, что с ним происходит.
Мы говорим, что сегодня в Российской Федерации реализуется комплексная задача «Электронная Россия», то есть повсеместно идет внедрение информационных технологий – как в органах власти, бизнесе, так и в целом в нашем обществе, конечная задача – это создание информационного общества.
И третье. Если первая и вторая задача решаются профессионалами, кадрами, значит, результат мы имеем налицо. И в подтверждение того, что сказал выступавший передо мной заместитель губернатора Алтайского края, поскольку я представляю субъекты Центрального федерального округа, я вам буквально в режиме одной-двух минут могу привести пример, например, по Белгородской области. То, о чем говорил уважаемый мною Алексей Семенович, о чем говорил Борис Абрамович, Борис Ефимович и многие выступающие, начиная с председательствующей Надежды Васильевны в первой половине дня, – мы все говорили о том, как надо вести сельскохозяйственное товарное производство, вообще управление экономикой и ресурсами, и как надо получать эффект. И не нужен нам никакой зарубежный опыт, я в хорошем смысле слова говорю, не нужен. Конечно, опыт надо изучать, знать, без этого движения вперед нет. Но нам с вами надо больше знать свой региональный опыт.
Я вам приведу пример по Белгородской области. Могу сказать, что там результаты, достигнутые не начиная с национального проекта «Развитие АПК 2005 года», не начиная с того, когда в январе 2010 года была утверждена Доктрина продовольственной безопасности или с момента, когда была принята федеральная программа развития сельского хозяйства. Савченко, начиная с момента, когда он пришел губернатором (конец 90-х годов), шаг за шагом делал все, чтобы вовлечь в трудовую активную гражданскую позицию вообще все население Белгородской области.
Мы в 2004 году издали книгу – монографию по всем 18 субъектам Центрального федерального округа по развитию агропромышленного комплекса и показали региональный опыт в разрезе каждого субъекта. Я, как заместитель главного редактора, был в этой книге, мы ее выпустили с Российской академией сельскохозяйственных наук и с институтами, филиальной сетью в регионах. Мы пытались найти ту изюминку, которая отличает Липецкую область от Белгородской, Белгородскую от Воронежской и так далее, и показать этот эксклюзив. И, действительно, мы его в каждой области находили.
Так вот, положение Белгородской области. Там действительно очень серьезная, продуманная проектно-программная долгосрочная политика, в первую очередь губернатора и правительства Белгородской области в развитии сельскохозяйственного товарного производства. Чего она достигла? Производство валовой продукции сельского хозяйства, выраженное в денежных единицах, выше, больше стало объемов, которые выпускает промышленность Белгородской области. Вы только вдумайтесь: за 2010 год свыше миллиона 130 тысяч тонн мяса скота и птицы!
Я посмотрел сейчас первый квартал, уже есть государственная статистика (мы оперативно отслеживаем ситуацию по своим субъектам), и область сейчас приплюсовывает к достигнутому. Савченко навел полный порядок в земельном фонде Белгородской области. Мы сегодня все говорим, правильно Алексей Семенович говорил, – сколько можно на эту тему говорить? Но я ни в одном документе не видел, где бы ни проводили совещание – на уровне Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, – что опыт Белгородской области должен применяться на территории каждого субъекта Российской Федерации. На это найти надо деньги – на межевание, на оформление, чтобы не было ни одного клочка земли, который не имел бы формы собственности. Савченко навел порядок, пошли инвестиции. Я могу многое интересного в этом плане рассказать.
Второй момент. Развивая сельское хозяйство, Савченко это все увязывает с развитием сельских территорий. Когда мы начали анализировать более глубоко удельный вес сельскохозяйственных организаций, личного подворья, ЛПХ, крестьянских фермерских хозяйств и так далее в общем объеме валового продукта сельского хозяйства, мы увидели следующее. Например, взяли молоко. Я согласен с товарищами, которые уже выступали и говорили, что после принятия национального проекта развития АПК, программы, то есть когда сфокусировали внимание органов власти на предметном отношении к проблемам сельского хозяйства, сразу начали меняться результаты, потому что сельское хозяйство очень отзывчиво, потому что это земля, это человек. Мы посмотрели объем молока, который производят сельскохозяйственные организации, и посмотрели объем молока, который производят в ЛПХ –практически 50 на 50, разница где-то 8-10 процентов максимально. Есть ряд субъектов, у которых чуть больше процент. Но когда был объявлен национальный проект и программа, больше внимания уделялось сельскохозяйственным организациям. Здесь цифры назывались, кто какие кредиты использует, то есть внимание к ЛПХ было меньше всего.
И мы посмотрели – а что сейчас, на сегодняшний день, и я вам хочу сказать, что сама природа, сама жизнь сопротивляется нашим непродуманным шагам. И даже когда развитие ЛПХ в целом замедлилось, например, в молочном производстве, то снижение поголовья скота происходит, но темпы его резко замедлились, это на самом деле так. Мне говорят – уже некуда ему падать, уменьшаться. Ничего подобного, есть еще куда, но темпы замедлились. Производство молока, кстати говоря, сократилось в меньшей степени, чем в сельскохозяйственных организациях. Это значит, что на самом деле люди хотят там жить. Но если человеку не будут созданы условия для того, чтобы он разводил животноводство мясное молочное, жить там человек не будет. Это же всем понятно. Я сам в деревне вырос и знаю, что такое корова для сельского труженика.
Но самое главное, уважаемые коллеги, когда мы 11 марта проводили совещание по этому вопросу в Липецкой области на территории молочной фермы (2 тысячи коров, агрофирма «Трио»), мы там назвали вещи своими именами. На самом деле, когда мы говорим о крестьянине, на самом деле его уже нет, он не является собственником на этой земле, это наемный работник. И я это в протоколе написал (протокол имеется на сайте ассоциации).
Нужно понимать, что развитие и рентабельность (долгосрочное развитие) сельскохозяйственного товарного производства напрямую связаны с созданием условий для развития сельских территорий, социального развития села, чтобы там была школа, чтобы там было здравоохранение, чтобы там было, где поиграть, отдохнуть, сходить в театр и так далее. Если мы действительно не создадим нормальные условия, ничего не выйдет. И что делает Савченко? Он объявляет региональную программу «Социальный кластер села», и он ее выполняет. Если в Белгородской области принимается программа – будьте уверены, она будет выполнена. Это то, чего сегодня нет на федеральном уровне.
Сейчас буду говорить: а что же надо делать? Уважаемые коллеги, безусловно, документ, который принят на федеральном уровне, законодательство, которое развивается на региональном уровне, в местном самоуправлении – там все прописано правильно, там все есть, но надо все делать, и делать вовремя. А почему не делается? Ответ простой ответ: безответственность и бесконкретность – кто, за что отвечает – приводит к тому, что мы сегодня имеем.
Слова «безопасность продовольственная», «безопасность национальная, энергетическая, экономическая» – это же не случайная категория. Мы сегодня все живем в едином мире и говорим об идущих глобальных процессах. И мы ни на одну секунду не должны забывать об этом, когда разрабатываем какие-то мероприятия и меры для достижения каких-то поставленных целей и задач.
Давно в России назрела ситуация, когда должен быть создан государственный комитет по продовольственной безопасности. Мне могут сказать из зала или где-то, когда я закончу выступать: «Григорий Алексеевич, но все же есть – и зам. Председателя Правительства, и министры, и так далее.» Да, есть, но надо на законодательной основе придать ответственность этому органу, что именно этот орган является заказчиком этой программы «Продовольственная безопасность», с конкретными показателями, достижениями и так далее, и тогда не будет такого, что Министр финансов говорит: «Нельзя, деньги давать не будем, лучше мы их отдадим, положим где-то в банке за рубежом и будем получать какие-то доходы – там лучше, чем в сельском хозяйстве, а остальное все купим.»
Принятое решение в государственном комитете должно быть своевременным, оно должно быть долгосрочным, оно должно быть профессиональным, оно должно быть увязано со всеми регионами Российской Федерации, чтобы не выходить и не говорить: «А у нас у десятерых лучше, чем у 73, и мы держим всех вот так, и кормим, и поим», и так далее. Такого не должно быть, мы все в одинаковой степени равные – и Алтайский край, и Белгородский край, и Воронежская область, и так далее. Нужен государственный комитет.
Второй момент. Мы давно уже должны понять: для того, чтобы находить пути эффективного развития сельскохозяйственного производства, надо проводить институциональные преобразования и в сельском хозяйстве, и в обществе в целом на межрегиональной основе. Здесь об этом уже говорили. Бизнес давно уже эти вещи делает, уже нет чистых холдингов в Воронеже, в Липецке, в Белгороде, на Алтае, они давно уже вышли и на ближнее зарубежье, и дальше. Нужны институты со стороны органов власти, которые бы реально участвовали, не управляли, а реально бы участвовали в равной степени в ориентации на правильное развитие в интересах общества и государства. Этого же ничего нет, значит, надо эти вещи проводить и на это должно быть направлено и региональное законодательство, и мы знаем, как это делать, и это нужно обязательно. Мы говорим: «Развитие и управления рынком продовольствия». Как можно управлять рынками продовольствия, когда они все коммерческие? Хоть бы один был региональный, муниципальный. Я вам могу привести пример, я в свое время работал в Министерстве электронной промышленности, руководил предприятием союзного значения по выпуску электронной техники, объездил очень много, и я знаю, как там все это делается. Мне говорят – денег нет. А где бизнес деньги берет? В других банках? Подчеркиваю, нужны институциональные преобразования на другой основе – это совершенно другой взгляд.
Третье, что я хочу сказать. Очень важно и нужно, уважаемые коллеги, понять одну простую вещь: когда мы говорим о сельскохозяйственном товарном производстве, мы должны по всей цепочке смотреть – от производителя, от переработки. Тут правильно зам. губернатора говорил – тот, кто производит на земле, рубль получает, а тот, кто перерабатывает и потом продает – он уже получает 4-5 рублей и больше. Нужна прозрачность ценообразования.
Почему на продаже того же зерна, производстве и переработке сельскохозяйственного сырья становятся миллиардерами, а мы все закредитованы? Мы посмотрели, насколько эффективно вложение бюджетных ресурсов сельскохозяйственного производства. Сразу получить эффект – так не бывает, и мы это знаем. Надо с умом профессионально пользоваться средствами. Закредитованность – это ладно, надо научиться в этих условиях жить, вовремя возвращать или вовремя списывать долги, если такая возможность есть, если позволяет нам власть, законодательство и так далее. Но самое страшное то, что никто эти процессы не отслеживает, и самое главное, что это не способствует прозрачности предпринимательской деятельности, а значит, это не способствует поддержанию всей этой экономической цепочки. И в конечном итоге страдает не тот, кто продает, а тот, кто производит. Крестная мать умирает, а все остальное процветает. Приведу пример, может быть, нехороший. Я сам спортсмен и люблю многие виды спорта, занимался, но когда мы ищем 100 тысяч рублей, чтобы вылечить ребенка, а за 20 миллионов евро покупаем футболистов, а потом они не знают, что на поле делать, это значит, что действительно никто в это не вникает. А это наши с вами тарифы и прочее-прочее. Поэтому я вас убедительно прошу в решении нашего сегодняшнего совещания отразить, что государственно-частное партнерство должно существовать для того, чтобы действительно влиять на все изменения, происходящие в рыночной либерализованной экономике и в людском обществе. Если мы все это правильно задействуем – ничего не надо искать со стороны, все будет. И, безусловно, ответственность. Если ответственности не будет, уважаемые коллеги, ничего нам с вами не решить.
Последний пример. В 1996 году впервые в Российской Федерации мы начали заниматься конкретной газификацией села. Тогда Строев Егор Семенович меня по телефону спросил: «Сколько газифицировано сел в России, назови процент?» Я ответил: «Егор Семенович, не знаю, честно». Он говорит: «Я знаю так же, как и ты. Но сам могу тебе сказать, что очень плохо». Ельцин подписал указ в Белгороде о газификации села, была программа, и начали этим предметом заниматься. Был создан межведомственный координационный совет. Мы ежемесячно встречались в Москве и требовали, чтобы на совещания ходил не главный специалист Газпрома, а ходил Вяхирев или, в крайнем случае, его первый заместитель. Есть такое понятие: работать профессионально и на уровне.