АВ 2004г. Выпуск 18 Экономический механизм охраны окружающей среды и законодательное обеспечение платы за негативное воздействие на окружающую среду
Член Комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству
Когда мы говорим об экономических рычагах, об установлении платы за загрязнение окружающей среды, то нужно иметь в виду, что у нас имеются два источника права.
Первый, это законы и нормативные акты, которые мы принимаем в Государственной Думе. И в этом плане у нас имеется определенная свобода маневра.
И второй источник, это те международные договоры, которые Российская Федерация уже подписала и те, которые ратифицированы.
И здесь свободы маневрирования у нас нет, потому что мы обязаны обеспечить исполнение этих договоров. Зачастую, при этом, под угрозой экономических санкций со стороны международного сообщества.
Если говорить о принятии внутреннего законодательства, то, слушая предыдущее выступление, я, к сожалению, не услышал одного, я не услышал ответа на тот вопрос, который меня интересовал и в Государственной Думе прошлого созыва, когда мы принимали те или иные законы: где те экономические расчеты, которые говорят, что при таких, скажем, ставках платы за загрязнение окружающей среды мы получим наилучший экологический эффект или у нас подход сплошь волюнтаристский?
Если мы проведем аналогию: борьба с преступностью. Вовсе не следует, что если установим самые большие санкции за совершение любого преступления, то предотвратим преступность. Например, установить за любую кражу пожизненное тюремное заключение. Что, думаете, кражи прекратятся? Вовсе нет. Просто вы не сможете сделать ни то, ни другое. Точно так же и здесь. Зачастую мы стараемся излишне завысить размеры платежей за загрязнение окружающей среды, тем самым останавливая экономический рост, тем самым заставляя предприятия скрывать в действительности имеющие место загрязнения и мы не получаем никакого эффекта.
Что касается другого источника или международных договоров, то здесь мы с вами уж в каком положении находимся, в таком и находимся и здесь ни прибавить, ни убавить нельзя. Я здесь привел бы пример Хельсинской конвенции. Мы знаем, что в конце марта исполняется 30 лет, как в Хельсинки была подписана конвенция О защите морской среды Балтийского моря . Эта конвенция была ратифицирована и для нас является обязательной. Кстати, как ни удивительно, об этой конвенции мало чего известно всем, кроме узкого круга специалистов, даже и в Петербурге.
Кстати, еще в 2001 году Президент Российской Федерации дал поручение Правительству об ускорении принятия федеральной целевой программы, включающей меры по оздоровлению экологической обстановки в Балтийском море. Должен констатировать, что поручение Правительства в полной мере до сих пор не выполнено, и картина вырисовывается весьма неблагоприятная для Санкт-Петербурга.
К сожалению, действующая налоговая политика и другое законодательство фактически тормозят развитие этой сферы. Такой пример, государственное унитарное предприятие Водоканал Санкт-Петербурга. Это очень большое предприятие, в нем 9 водопроводных станций, 6 тысяч километров водопроводных сетей, 20 комплексов очистных сооружений и так далее. И от всей этой сложной системы зависит выполнение обязательств, принятых на себя Россией. Теперь встает вопрос: за чей счет Россия должна выполнять эти повышенные обязательства в отношении Балтийского моря? По всей видимости, если Российская Федерация подписала такие обязательства, то федеральное правительство должно их финансировать в той части, в которой оно перекрывает обычное природоохранное законодательство. Мы далее сказали, что здесь у нас будет лучше, но за чей счет это делать?
К сожалению, в настоящий момент финансирование из федерального бюджета в этой части практически отсутствует. И получается, что природоохранные сооружения приходится строить за счет данного унитарного предприятия, которое располагает единственным источником дохода - это плата за воду, которая взимается с предприятий и с граждан. Безусловно, это ставит товаропроизводителей в худшее положение по сравнению с другими регионами Российской Федерации и вызывает недовольство граждан за необоснованность увеличения платы за воду.
Но на сегодняшний день 800 тысяч кубометров, 800 тысяч тонн неочищенной воды ежедневно сбрасывается в водоемы без очистки. В Санкт-Петербурге на берегу Финского залива построен Константиновский дворец, где Президент проводит встречи с главами иностранных государств. И эти 800 тысяч тонн неочищенных отходов плывут мимо этого дворца в полном объеме каждый божий день, вызывая вопросы руководителей других стран о выполнении Российской Федерацией Хельсинской конвенции.
Правительство Российской Федерации недавно приняло экологическую доктрину, оформила данный документ как распоряжение Правительства Российской Федерации. Но в этом документе говорится о том, что природоохранное законодательство требуется привести в соответствие с требованиями времени. Формулировка весьма размытая. Размытая, вероятно, потому, что Правительству внутри себя не удалось достичь действительности формулировки и принять политическое решение о том, каким образом следует двигаться.
Конвенцию ратифицировали, а в доктрине Правительства, к сожалению, нет объектов Санкт-Петербурга. Более того, я могу сказать, что принятие этой доктрины происходило, в случае Санкт-Петербурга, без консультаций с администрацией Санкт-Петербурга, что, на самом деле, противоречит Конституции Российской Федерации хотя бы по той причине, что органы государственной власти в области охраны окружающей среды должны работать согласованно.
Вот из этого вывод, которым я хотел бы закончить - существующая федеральная программа не отражает интересов Российской Федерации по исполнению взятых на себя обязательств по Хельсинской конвенции. Если мы с другими странами Балтийского моря взяли свою долю ответственности по защите морской среды Балтийского моря, то должны сделать все зависящее, чтобы обеспечить российскую часть Хельсинской конвенции, как на государственном, так и на региональном уровне.