АВ 2009г. Выпуск 19 Российский консерватизм: идеология, политика, экономика
Для более полного понимания вышеизложенных трех основных философско-исторических концепций и идеологий, главным образом, циклической философско-исторической концепции и соответствующей ей (и очевидно, в более конкретной системе координат) консервативной идеологии, следует несколько подробнее рассмотреть (также на символическом уровне) третью главу Ветхого Завета, содержание которой и является исторической основой, то есть относительно архаическим (что не означает устаревшим и не имеющим теоретическое и прикладное значение) первоисточником как циклической концепции, так и консерватизма, то есть синтезом первых его двух глав и, следовательно, прогрессивных и регрессивных концепций, модернизма и традиционализма (учитывая при этом, что многие проблемы, связанные с интерпретацией содержания этой главы, являются до сих пор практически открытыми, хотя им и посвящено множество светских и религиозных исследований и толкований).
Безусловно, ключевое значение в данной главе имеет такое же архаическое понятие как змея , которая (если не рассматривать ее традиционно интерпретируемый и лишь отчасти справедливый физиологический, эротический смысл) является наиболее универсальным и сложным, прежде всего, многозначным, а также наиболее древним и распространенным (начиная с первобытного времени, но, главным образом, с Древнего Египта) из всех существующих символов.
При этом первостепенное значение имеет одновременно двойственный, то есть дихотомный символизм змеи, связанный с синтезом в ее понятии (в соответствии с максимой все в одном ) символов высшего и низшего миров, порядка и хаоса, солнечного и лунного начала, жизни и смерти, добра и зла, мудрости и глупости, исцеления и яда, хранителя и разрушителя , что изначально и заставляло человека и социум колебаться и, соответственно, балансировать между поклонением и страхом перед змеей, отражая два ключевых принципа их мышления, которые были положены в основы мифического, религиозного, философского и научного форм мышления: разделения и тождества.
Хотя эти принципы и вытекают из единой изначальной бинарности (двоичности) мышления (связанной с психофизиологической структурой человека, прежде всего, со структурой и функциями его мозга), которая сформировалась в период генезиса человека и оперирует такими дихотомными понятиями, как, в данном случае, добра и зла (составляя основу архаической концепции вечной борьбы между этими дихотомиями как одной из движущих сил всемирной истории, отраженной, главным образом, в древнеегипетском мифе об Осирисе и Сете, из которого и исходит все множество мифических и религиозных тем и сюжетов в различных их вариациях), тем не менее, эти принципы являются разными по сложности уровнями и этапами мышления (поведения и политики).
Так, в контексте гносеологии, принцип различения (разделения, разрыва) составляет основу следующего, достаточно простого и распространенного в социуме логического принципа: любое положение (тезис, в данном случае, прогресс или регресс) имеет относительный и самодостаточный характер, поскольку может быть опровергнуто и подвергнуто трактовке прямо противоположным положением (антитезисом, в данном случае, регрессом или прогрессом).
Иначе говоря, именно такой разделяющий характер (в контексте - дилеммы или - или ) имеют прогрессивные и регрессивные концепции, модернизм и традиционализм, рассматривая любые понятия и явления в двух крайностях: либо позитивно, либо негативно, что означает, что по одному и тому же вопросу существуют, как минимум, два противоположных ответа, поскольку любые из этих понятий и явлений имеют противоречивый характер (представляют собой антиномии чистого разума Канта), то есть предельно автономные тезис и антитезис (при отсутствии их синтеза, реализуемого, в действительности, только в рамках циклов), что и определяет невозможность познания вообще (в том числе адекватной периодизации, а также анализов и прогнозов состояний всемирной истории) и его случайность, составляя основу релятивизма, дуализма и агностицизма (положения Канта о невозможности познания вещи в себе ).
Такой гносеологический подход и означает наличие различных вариантов интерпретации и, следовательно, отсутствие (и невозможность) какой-либо завершенной и неоспоримой системы толкования бытия и его структурных частей (является ли это природа, человек или социум; политика, право или государство; миф, религия или наука), которые подобны (согласно Гомеру) древнему и хитрейшему из богов - богу моря Протею, никогда не открывающему всей глубины своей мудрости (или целого), принимая всякий раз различные образы, и чьи речи всегда являлись истинными, поскольку он отвечал прямо на поставленный вопрос, и то, что он открывал, в равной мере могло быть и многозначным, и незначимым, в зависимости от заданного вопроса.
Очевидно, что при таком подходе единой истины не существует (в данном контексте очевидно влияние философии релятивизма, дуализма и агностицизма Протагора и Канта на развитие современной философии, а также современного естествознания, главным образом, физики, в том числе теории относительности ), а суждения об истине зависят от того, кто выступает в качестве судей.
И именно такой разделяющий принцип и составляет основу традиционной (и религиозной, и светской) трактовки роли змеи в грехопадении первочеловека - как разделения, то есть познания человеком дихотомных понятий добра и зла , приобретения в результате этого божественные способности их различения, выбора между ними, трактуемого как свобода, а фактически - установление детерминированной зависимости человека либо от добра, либо от зла.
В действительности, такой принцип, как это следует из вышеизложенного, является предельно простой формой мышления, начальной формой познания, что относится, очевидно, и к формируемой на их основе политики и идеологии.
Тем не менее, адекватное понимание значения ключевого в третьей главе Ветхого Завета символа, а именно, символа древа познания добра и зла является прямым следствием понимания змеи как символа тождественности циклов и мудрости, поскольку змея интегрирует, как указано ранее, два базовых и тождественных (соразмерных) понятия - цикл и мудрость ( познание цикла , выраженного в треугольнике Пифагора, как постижение мудрости ).
Так, во-первых, змея - это существо, периодически меняющее свою кожу и являющееся символом триединого процесса жизни, смерти и возрождения, циклических процессов вообще, а свернувшаяся кольцами змея отождествляется с круговоротом всех явлений, бытия в целом: так, в древних культах плодородия, отражающих циклические процессы в природе, повсеместное распространение имел символ змеи, обвивающейся вокруг запретного дерева в раю (аналогичного, в данном случае, древу познания добра и зла третьей главы Ветхого Завета), в частности, дерево и обвившая ее змея - это эмблема ближневосточной богини плодородия Иштар (аналогии древнеегипетской Исиды).
Однако, символ змеи в наибольшей ее степени адекватности выражается в форме змеи, кусающей себя за хвост (Осирис, Оуробор) - как символа вечности (поскольку при этом тело змеи уже не имеет ни начала, ни конца) и тайны времени, состоящей в том, что, хотя течение времени и связано с разрушением, потерей прошлого, но, тем не менее, время само себя поглощает, совершая бесконечный кругооборот бытия от начала до конца и, обратно, от конца к началу, то есть значения змеи как самой сущности бытия, всеобщей цикличности, бесконечного самоподдержания природных (и социальных) циклов (в данном случае, круг представляет собой прототип треугольника Пифагора - сдавленного с трех сторон круга, периодической смены прогресса и регресса).
И, во-вторых, в контексте дихотомии мудрость-глупость , большее значение имеет трактовка змеи как символа не глупости, а именно мудрости (так, боги Амон и Атон в Древнем Египте были богами-змеями, а урей (буквально - змея), или диадема фараона , украшение головного убора Осириса, являлась защитной эмблемой высшей власти, символизируя приобщение к откровенной мудрости), что означает, что при традиционной трактовке содержания третьей главы Ветхого Завета и собственно роли змеи имеется ошибочная придания ей значения змея-искусителя , вычленение негативных ее признаков (что также явилось одной из причин последующего женоненавистничества).
Таким образом, в контексте гносеологии, принцип тождества (связывания, соединения) означает, что любые понятия, прежде всего, каждый из элементов этих дихотомий, изначально содержит в себе свою противоположность, которая является его причинной или следствием, и, следовательно, составляет основу следующего, достаточно сложного и редкого в социуме логического принципа: любое положение (тезис, в данном случае, прогресс или регресс) действительно имеет относительный характер, поскольку оно может быть опровергнуто и подвергнуто трактовке прямо противоположным положением (антитезисом, в данном случае, регрессом или прогрессом), но, тем не менее, является не самодостаточным, а связанным в единое целое (синтезом, в данном случае, циклом).
Так, согласно Платону, предельный опыт любви представляет собой осознание того, что под иллюзией двойственности (раздельной сущности мужчины и женщины, в контексте Ветхого Завета - Адама и Евы) скрыто тождество, которое трактуется как каждый есть оба , выражающееся, очевидно, в неразделимости потомства как результата такой любви и означающее, в конечном счете, что под всем многообразием бытия скрыто, в действительности, их предельное, абсолютное и тотальное (в трактовке Гегеля) тождество (в данном случае, понятие любовь представляет собой, в трактовке Платона, не только движущую силу бытия, имеющую циклический характер (в контексте взаимной смены элементов дихотомии любовь - ненависть ), но и любовь к идее - как к единственно настоящей любви , а не к отдельным ее проявлениям).
Таким образом, консерватизм представляет собой метафизический синтез полярных противоположностей в рамках циклов, то есть циклическую - равновесную (в контексте всего цикла) философско-историческую концепцию, которая составляет основу для балансирования между полярными элементами всего множества существующих дихотомий, и, собственно, их адекватного решения, которое выражается в установлении их тождества через их объединение в единое целое, соответствуя более сложной форме мышления, конечной формой познания, что относится и к формируемой на их основе политики и идеологии.
В контексте гносеологии, отсутствие в рамках консерватизма дилеммы или - или означает, что поскольку все элементы любых дихотомий являются взаимопереходящими (в цикле), постольку тем самым снимаются противоречия между ними, и именно такое единство (а не его отдельные части) и является познаваемым и, следовательно, прогнозируемым, в отношении которого существует единое мнение как о целом, что, собственно, и есть истина, состоящая не в различении (выявлении особенностей, частей), что является относительно простой операцией, а в синтезе (тотальности, абсолютного тождества этих частей), который не может быть опровергнут противоположным положением.
Это означает, что ключевым принципом консерватизма является положение, согласно которому в природе вещей (субстанциальном и историческом бытии, культуре в целом) не существует ничего лишнего, все полярные элементы любых дихотомий, любые противоположности (включая прошлые, худшие и устаревшие) являются необходимыми для пространственно-временного единства природы вещей и поэтому имеют право на ту или иную форму защиты.
Так, в циклической концепции и консерватизме как этической идеологии, что, безусловно, следует из вышеизложенного, человек трактуется не в контексте иных теорий (модернизма и традиционализма) как или плохой, злой, или хороший, добрый , а так, как он есть (изначально, от природы) в рамках исторически установленной модели человека: ни плохой, ни хороший, ни злой, ни добрый, а как нечто абстрактное, в пределе - чистая идея .
Иначе говоря, в отличие от прогрессивных концепций, модернизма, культивирующих постепенное или радикальное отмирание со временем низшего, худшего , а также регрессивных концепций, традиционализма, культивирующих постепенное или радикальное отмирание со временем высшего, лучшего , циклическая концепция, консерватизм культивирует, напротив, постоянное наличие бытия как некоторого абсолютного, единого и содержания, при котором меняются лишь формы этого бытия (все его проявления - лишь формы), и поэтому ликвидация любой из этих форм (даже наиболее худших) означает нарушение этого абсолютного, единого и содержания, хотя такое балансирование, необходимость поддержки этих форм и является весьма затратным.
Именно в силу этого консерватизм не отрицает (или ограничивает), как это ошибочно считается, свободу человека (от прогресса или регресса), а, напротив, означает свободу всех элементов дихотомий - и добра, и зла (отрицая и ограничивая лишь свободу единичного, лишь одного из всего существующего множества проявляемых их форм, которое и представляет собой зло).
Таким образом, грехопадение в контексте третьей главы Ветхого Завета - это синтез добра и зла, полярных элементов любых дихотомий и постижение мудрости (змеи, то есть понимания человеком такого синтеза) как достижение свободы, которая не зависит либо от добра, либо от зла и означает, что привилегией человека (полученной им после познания добра и зла ) является не (простое) различение добра и зла (исходных нравственных принципов), а именно их синтез через такое разделение, понимание их тождественности - как переход на второй, более высокий уровень мышления (так в ветхозаветной терминологии познание добра и зла интерпретируется также и как власть над миром , а дихотомия добро и зло - как синоним всего на свете ).
Наконец, для полного понимания циклической концепции и консерватизма важнейшее значение имеет (также символическая) интерпретация данного в третьей главе Ветхого Завета религиозного догмата о Падении , то есть собственно грехопадения первочеловека как прямого результата познания древа добра и зла , которая имеет традиционную двойную трактовку: с одной стороны, как измена Адамом богу, отступление от него , а с другой - как попытка отождествления себя с богом (абсолютом, единым), присвоения эксклюзивной (божественной) власти над миром и его тайнами (прежде всего, над временем, его циклическим характером), осуществляемого через отступление от бога .
Именно в этом и состоят фундаментальные смыслы посягательства первочеловека на древо познания добра и зла , а также его измены богу , в результате которых (как это трактуется в религии и традиционализме) и произошел его выход - изгнание из рая , первичного естественного состояния равновесия ( золотого века ), сопровождающийся в дальнейшем (в течение всемирной истории) непрерывным регрессом, нарастанием зла - в силу перехода печати его первородного греха на потомство, поскольку само несовершенство человека (доминирование в нем злого начала) является следствием такого Падения .
В действительности, грехопадение первочеловека (как загадочное явление, смысл которого остается до сих пор открытым) представляет собой (в контексте пантеизма) достаточно длительный процесс трансформации первичных детерминированных природных циклов во вторичные, также детерминированные индивидуальные циклы и, далее, в третичные и также детерминированные социальные (мировые исторические, в том числе экономические) циклы, процесс их эндогенизации - индивидуализации и социализации, а также автономизации, то есть получения свободы от бога и первичных природных циклов.
Безусловно, именно эти процессы, которые продолжаются до сих пор - в силу перехода печати первородного греха ко всем потомкам первочеловека и, следовательно, сохранения детерминированного характера индивидуальных и социальных (мировых исторических) циклов, и являлись тем страшным потрясением, кризисом (в трактовке Фрейда), давшим первоначальный толчок возникновению культуры в целом, в том числе искусства, мифа и религии (в версии Фрейда - результатом мятежа членов архаического племени против отца-вождя, его убийства и последующего страдания, сожаления об этом).
В данном контексте, плоды древа познания добра и зла (вообще любых дихотомий) действительно являлись запретными, поскольку обеспечивали абсолютный контроль бога над человеком, а также защиту его от автономности и связанными с ней необходимостью балансирования между добром и злом, поиском целей и смысла существования, их реализации методом проб и ошибок , а собственно вкушение этих плодов имело магическую основу, направленную на похищение (посредством змеи) автономной власти бога над миром, прежде всего, над самим человеком и создаваемым им социумом.
Таким образом, грехопадение являлось результатом не различения добра и зла, приведшего к отторжению от бога, а напротив - отождествления (синтеза) добра и зла и, следовательно, приближения человека к бога, которое осуществлялось посредством эндогенизации циклических процессов, а прямым результатом грехопадения стало приобретение человеком не смертности и прочих пороков, а, напротив - индивидуальных (и социальных) циклов, включающих рождение (возникновение), жизнь (развитие - прогресс и регресс), смерть (распад) и воскресение (новое рождение и возникновение).
Поэтому грехопадение имеет отношение не к ошибочно трактуемой естественной склонности человека к злу , а является таковым, то есть злом, только лишь по отношению к богу, принявшему форму болезненного восприятия как самого разрыва с богом и природными циклами, так и собственной автономизации и приобретения в результате этого большой ответственности, из которого и следует двойное значение змеи при вкушении человеком древа познания добра и зла : позитивного значения змеи, ставшей посредником такого разрыва и автономизации, и негативного ее значения, поскольку такой разрыв и автономизация и явились для человека такой ответственностью.
Более того, позитивное значение змеи связано также и отсутствием каких-либо гарантий того, что, в случае отказа змее и послушания богу , человек получил бы возможность вкусить от древа жизни и бессмертия , а если бы даже получил такую возможность, то она была бы реализована как личное бессмертие и индивидуальное спасение , тогда как змея предоставила человеку (через его потомство) существенно более значимое, а именно, родовое бессмертие и коллективное спасение , то есть нечто единое и целое, которое только и поддается познанию и поэтому делает человека мудрым и, следовательно, абсолютно свободным, в том числе в адекватной интерпретации им добра и зла.
Таким образом, религия (безусловно, и православная религия) в ее полном варианте является не регрессивной, как это ошибочно представляется, а именно циклической концепцией (не случайно, что оформление первых трех глав Ветхого Завета и древнегреческой философии происходило в один и тот же исторический период, а именно, в период мировой шумеро-аккадской цивилизации с 2122 года до н.э. по 58 год н.э., для которой являлось характерным доминированием философского, то есть циклического мировоззрения), которая, как и религия в таком ее варианте с полным основанием и правом может приниматься за исходный и универсальный мировоззренческий фундамент консерватизма.